- Постарайся её удержать, - сказала она и отпустила его руку.
Рука снова плюхнулась на диван.
- Ты прав, - сказала она. – У тебя есть на что-то аллергия?
- Арахис…
- Не думаю, что в этом напитке был арахис, - сказала она, сочувственно улыбнувшись. – Возможно, тебе что-то подмешали.
Казалось, всё это время она ждала момент, чтобы произнести эти слова, и тогда у Энди по телу пробежал холодок. Он удивился, что смог это почувствовать.
- Что… значит? – удалось ему промычать.
Лекси молча смотрела на него. Парень не мог понять, что именно она чувствовала. Она улыбалась, но в глазах были слёзы, в которых перемешивались предвкушение и грусть. Наконец она заговорила.
- Прости меня, Энди, - мягко сказала она. – Мне жаль, что это должен быть ты.
- Чтаааааа..?
Всё его тело стало липким и, несмотря на то, что он не мог этого чувствовать, он был уверен, что сильно вспотел. Он был охвачен странной смесью чувств: смятения, страха и тошноты.
- Это я с тобой сделала, - сказала она, слезая с парня и снимая с него туфли и носки. Алекс расстегнула его брюки и спустила их, обнажая трусы с «Микки Маусом». Тогда она слегка захихикала, прежде чем подавить рыдания: «О, зачем ты всё усложняешь».
Она сняла с него рубашку и осторожно уложила его руки на диванчик. Затем девушка посмотрела на пол. Он проследил за её взглядом и увидел, что она смотрит на осколки разбитого стакана. Казалось, она почувствовала на себе его взгляд и снова развернулась к парню.
- Не волнуйся, - успокаивающе сказала она ему. – Колотые раны - это не мой стиль. Я, скорее, работаю руками.
Несмотря на то, что тело Энди онемело, он почувствовал, как от ужаса сжались все его внутренности.
Алекс не получала от этого удовольствия.
Никаких острых ощущений, как во время прошлых «судных дней», она не чувствовала. Обычно девушка делала это не спеша, наслаждаясь каждым мгновением процесса, уделяя достаточно времени тому, чтобы как следует упиться своей властью над беспомощно лежащей перед нею жертвой, питаясь страхом и ужасом, исходящим от неё, подобно пару в зимний день.
Но сейчас она была охвачена противоречивыми чувствами. Какая-то её часть хотела довести начатое до конца, испытать наслаждение, которое можно получить только лишая жизни злодея. И всё же, несмотря на собственные уговоры, одна навязчивая мысль никак не покидала её голову.
«А что, если он не такой, как они?»
Этот мужчина, а на самом деле ещё мальчик, не сказал и не сделал ничего, что подтвердило бы, что он заслужил такую участь. Казалось, он не имел никакого отношения к злодеяниям, за которые она хотела воздать ему по заслугам. Хотя…