Коннор уставился на меня, его челюсть дергалась. Я обмякла, внезапно почувствовав усталость.
— Я просто… думаю, что хочу сейчас пойти в дом.
Он поцеловал меня в лоб и кивнул.
— Да. Мы можем поговорить об этом позже, дома.
Коннор
— Что значит, она не поедет со мной домой?
— Здесь ее дом. И пока я не увижу вас двоих, стоящих у алтаря перед чертовым проповедником, ничего не изменится.
— Кейси! Вернись сюда!
Что, черт возьми, происходит? Зачем она так делала? Я снова закричал, но девушка не ответила.
Кейси ушла в подсобку и больше оттуда не выходила. Я попытался прорваться мимо Мейсона, но он остановил меня.
— Дай мне поговорить с ней, черт возьми!
Он только покачал головой.
— Ты ее разозлил, чувак. Или еще что-нибудь. Ей нужно время.
Мейсон ухмыльнулся мне.
— И я ожидаю получить кольцо и свидетельство о браке, прежде чем ты снова наложишь на нее свои грязные лапы.
Я застонал, глядя мимо него в темный коридор. Я разозлил ее, когда заговорила о Мейсе. Черт возьми! У меня были на нее планы на сегодняшний вечер.
И завтра утром тоже.
И все выходные.
И до конца наших проклятых жизней!
Она была моей, черт возьми!
— Я, бл*дь, знал, что надо было просто дать тебе поговорить по телефону.
Мейсон усмехнулся.
— Спасибо, что привезли домашних животных. Ты хорошо о них заботился.
— Конечно, я так и сделал. Господи!
Мейсон проводил меня до двери, пока я еле волочил ноги, глядя в коридор. Я все еще надеялся на то, что Касс выглянет наружу. Помашет мне рукой.
Поедет со мной домой.
По крайней мере, отдай мне чертовы трусики! Я застонал, понимая, насколько они должны быть влажными от всех моих поддразниваний… мягкий синий хлопок, должно быть, уже стал темным и сладким от ее соков. Я возбудил ее, чтобы мы могли страдать вместе.
Что ж, теперь мне было больно, и конца этому не было видно.
Я был в полном замешательстве, когда Мейсон вытолкнул меня за дверь и начал закрывать ее.
— Подожди…
— Да?
— Мне нужно с ней поговорить, мать твою!
— Она уже получила свой телефон обратно, и не благодаря тебе. Касс тебе позвонит.
Кассандра
Я свернулась калачиком на кровати, борясь со слезами. Коннор сказал, что хочет быть со мной, но ему не нравится то, кто я такая. Кем были люди из моего окружения.
И это было еще не самое худшее. Хуже всего было то, чего он не сказал. Коннор никогда не произносил тех трех маленьких слов, которые могли бы все исправить.
Конн никогда не говорил: "Я люблю тебя». Может быть, он не любил меня. Я закрыла лицо руками, и слезы потекли по щекам.
Я любила его, черт возьми!
Может быть, все было ошибкой.