— Для кого своих? — пискнула я.
— Для Совета и его посетителей.
Ричард парковался, а я обвела взглядом большой подземный паркинг. Машин было очень мало для такой площади, десять, может чуть больше, включая нашу. Сплошь представительские иномарки: внедорожники либо седаны, ни одного спорткара. М-да, элита, мать ее, оборотничьего общества.
Выйдя из машины, Ричард предложил свой локоть, в который я с радостью вцепилась.
— Не дрейфь, милая, все будет хорошо, — погладил меня по ладошке. — Главное, что я тебя очень люблю!
— И я тебя, Ричи, очень сильно люблю! — прижалась щекой к его руке.
На лифте мы поднялись на последний этаж здания и, когда двери распахнулись, вышли в просторный светлый коридор, но абсолютно безмолвный. Здесь стояла звенящая тишина, которая не просто оглушала, она нагнетала волнение и страх со скоростью лавины.
— Мамочки! — выдохнула я.
— Алиска, милая моя, все хорошо, — наверное в сотый раз заверил меня Ричард.
Я могла только кивнуть в ответ.
Шубинский уверенно толкнул дверь, пропустил меня вперед и вошел следом. Мы оказались в большом зале, в котором было достаточно многолюдно. При нашем появлении все взоры обратились на нас. Кто-то с интересом смотрел, кто с каким-то деланным пренебрежением, только двое из присутствующих, не считая четы Шубинских и моих родных, смотрели с каким-то нежным любопытством. В одном из разглядывающих меня мужчин, я с удивлением узнала свои черты лица, только более грубые мужские.
— Это мой родной дядя? — уточнила я у Ричарда. Мужчина кивнул в ответ.
— Все в сборе, можем начинать, — зычный голос разнёсся по залу.
Я попыталась разглядеть его хозяина, но он повернулся уже своей достаточно широкой спиной ко мне и прошествовал к столу, расположенному около дальней стены от нас с Ричи. Остальные, включая и нас, расположились по бокам, рассаживаясь на приставленные к стенам стулья. Я увидела Дениса с Любой, натянуто улыбнулась и кивнула им, они приободряюще улыбнулись в ответ.
— Сначала выслушаем показания альфы голубоглазых, Соболевой Василисы Федоровны, — я не сразу среагировала на свое настоящее имя, произнесенное мужчиной, объявившем чуть ранее начало. — Прошу вас, Василиса, — он указал на кресло, расположенное в центре круга посередине зала. — Присаживайтесь в круг Правды.
Я встала, и практически на негнущихся ногах подошла к креслу, еле уговорив себя внутренне сесть.
— Расскажите Совету, что вы помните из того дня, когда на вас напали? — спокойно и равнодушно произнес, если я правильно поняла глава всего этого спектакля под названием Совет.