В напряжении продолжала наблюдать за тем, как она прикладывает аппарат к уху и, ожидая соединения, покусывает нижнюю губу.
— Елена! — простонала блондинка, словно пораженная приступом боли. Слезы хлынули с новой силой.
— Что? — косо глянула на нее та и вздрогнула от неожиданности, когда в трубке послышались отчетливые гудки, мгновенно переходящие на внешний источник, раздаваясь мелодией из динамика моего сотового. — Лиза? — непонимающе осмотрелась по сторонам, стремясь разглядеть знакомый силуэт. Но в результате не найдя искомый объект, двинулась на привычный звук рингтона.
Она по-прежнему прибывала в неведении, но подсознательно явно ощутила тревожность и безысходность сложившейся ситуации. Зубы, все еще держащие мягкую плоть, сжались с такой мощью, что были готовы прокусить ее насквозь. Внутреннее состояние выплескивалось наружу нервной дрожью, поражающей весь организм. В порыве безжалостно стиснула плечи, впечатывая пальцы, которые побелели от усилия. Но физические страдания были не способны заглушить те, что еще предстояло испытать. Глаза наполнились влагой, застилая взор сверкающей пеленой. Но ни одна из слезинок пока не пролилась.
Не сбрасывая звонка, родительница медленно неуверенно, но все же приближалась к точке происшествия. Складывалось невольное ощущение, как будто ее движения что-то сдерживает, препятствуя продвижению вперед. Но она, упрямо превозмогая сопротивление, шла дальше. Словно чьи-то запреты выстраивали невидимый барьер между нею и девушкой, распластавшейся на дорожном полотне.
И только спустя некоторое время с удивление заметила, что чиню препятствия идущей именно я. Порываюсь остановить, выставляя ладони перед собой, отталкивая, обнимая, упираясь в корпус, но постоянно оставаясь у нее за спиной.
— Мама, остановись! — закричала в исступлении, понимая, что мои попытки потерпели фиаско. — Не смотри! Не надо! — вскрикнула в отчаянии.
Но ее полные ужаса глаза уже промокли, утопая в горьком потоке, заливая перекошенное в рыданиях лицо. Одна рука зажала рот, стремясь приглушить рвущийся наружу крик, другая ослабла, повиснув плетью, выпуская из кисти телефон, который ударившись о плотную поверхность, рассыпался на запчасти, прекращая соединение. Тишина стала слишком гнетущей, а звучавшие всхлипы, раздражающе громкими на ее фоне.
— Лиза, девочка моя! — мама беспомощно опустилась на колени перед моим поломанным телом. — Как же так? — прикоснулась к мертвенно-бледной щеке, размазывая что-то черное по белоснежной коже. И только тогда, когда родительница утерла все еще текущие слезы испачканными кончиками пальцев, и оставила на своем лице бурые пятна, стало ясно, что это кровь.