Что здесь творится? Необходимо выяснить! А для того чтобы обладать полной информацией, нужен сущий пустяк. Я должна воочию видеть, что происходит рядом. Поэтому мысленно откинув все предостережения, ловким движением вытянула спрятанную конечность из прорехи в плаще и молниеносно подняла капюшон, оставляя его край на уровне лба.
Осмотрелась и поразилась увиденному. Нас охватило плотное кольцо, состоящее из мужчин в мрачных траурных одеждах. Но главное заключалось в том, что за чертой опасного круга никто даже не забеспокоился по этому поводу. Обладатели праздничных тонов в облачении ровным счетом не обращали никакого внимания на происходящий захват и проходили мимо, словно ничего страшного не приключилось.
А что же сам Дмитрий? Он продолжал шагать вперед, но, похоже, был совершенно парализован чужой волей. Один из темных с черными, как смоль волосами и глазами, охваченными подвижной тьмой, что-то беспрерывно шептал на ухо моему сопровождающему, ослабляя его до предела. Это моментально почувствовалось по крепкому рукопожатию, которое внезапно потеряло силу. Но самое пугающее и зловещее состояло в том, что я не могла окликнуть блондина, а внутренние попытки воззвать к его разуму оказались тщетны, потому как его слухом овладела таинственная речь преследователя. И мне осталось лишь одно, беспомощно взирать на то, как разжимается мужская кисть, выпуская мою руку, а мимолетное прикосновение пальцев к моей ладони забирает остатки самообладания, вызывая приступ паники.
Я в ужасе наблюдала, как знакомая фигура проводника покинула вражеское оцепление и двинулась, как ни в чем не бывало дальше, влекомая нашептываниями коварного представителя Ипсилона.
Умело расставленная ловушка захлопнулась, накрыв меня мутно-серым, едва прозрачным колпаком.
— Даже не представлял, что будет так легко заполучить сэйфин, — саркастическая усмешка, брошенная мне в спину, вызвала рой липких отвратительных мурашек, пробежавших по коже. — Меня предупреждали, что Дмитрий лучший из лучших. Видимо, ошибались! — с пренебрежением фыркнул похититель.
Страх сковал меня своими путами настолько крепко, что не осталось сил ни отстраниться, ни отпрянуть, ни повернуться. Застыла в ужасе, словно каменное изваяние, вкопанное на несколько метров в землю.
Пока я совершала попытки вернуть самообладание, мужчина продолжил:
— Для меня большая удача поймать чистую душу…
Чужая ладонь легла на мой затылок и, захватив плотную ткань, начала стаскивать капюшон. Когда покров был сорван, постороннее дыхание коснулось уха, и сорвавшиеся слова заставили похолодеть.