– Угу, – киваю с набитым ртом, поглощая заказанную в честь окончания цирка шаурму с двойной порцией сыра и грибов, на которую Лиля смотрит не без содрогания и разве что не крестится.
– Брат, твоя девчонка – огонь, – вдохновенно выдыхает Новиков и, отхлебнув светлой янтарной жидкости, уточняет: – ее батя не при делах?
– Нет, Макс, – вспоминаю, как округлились от изумления Лизкины ярко-зеленые глаза, когда мы услышали новость в «Интуристе», и снова срываюсь в приступ громогласного хохота. – Чудовищное, невероятное, но совпадение. Калугин давно уже многим костью поперек горла стоит, так что его бы все равно слили. Рано или поздно.
Стройка постепенно возвращается в привычное русло, а косячащие прорабы и изрядно лажающие подрядчики вызывают лишь улыбку умиления. Особенно теперь, когда арест со счетов снят и никто больше не пытается парализовать работу фирмы, требуя кипы никому не нужных бумаг.
С завтрашнего дня мы выпроваживаем нашего секретаря-какаду в непродолжительный отпуск, потому что все это время девчонка недосыпала, иногда забывала поесть, только чтобы сдать в срок отчет или очередную объяснительную.
– Я не устала, – пытается спорить Лиля, изучая подписанный мной накануне приказ, но я жестом прошу ее замолчать.
– А я не хочу, чтобы меня привлекли за жестокое обращение с сотрудниками, – щелкаю упрямую девчонку по носу и обрываю дальнейшие возражения уверенным: – я в состоянии отнести счета в бухгалтерию и забрать рубашки из химчистки. А кофе мне сделает Макс.
Лиля фырчит и бормочет, чтобы мы не сломали кофе-машину, но подчиняется. Любовно протирает салфеткой монитор своего новенького компьютера, складывает стопочкой десяток ежедневников и просит меня присмотреть за Новиковым, потому что «он слишком много пьет». Я с серьезным выражением лица заверяю Лилю, что «Максима» выживет в ее отсутствие, и скромно утаиваю, сколько литров водки влезало в Макса в лихие студенческие годы.
В кои-то веки все идет по заранее намеченному плану, и ничто не мешает мне подбить немногочисленные хвосты и забрать из салона Лизу, чтобы к шести успеть к Григоричу на юбилей. Правда, ее облегающее платье кремового цвета с шифоновым хвостом-шлейфом всю дорогу привлекает мое внимание и так и провоцирует стянуть с Истоминой мерцающую блестящую ткань и опоздать к началу застолья.
– Сашка, привет! Как сам? – широкоплечий шкаф в тесной белой футболке ловит меня у самого входа и стискивает в стальных объятьях. Пока я пытаюсь узнать в возмужавшем качке тощего Егорку, вечно страдавшего от нехватки веса.