- Кто? - вопрос не вышел. В прямом смысле - голос сел.
- А ты не знаешь? Ну да... это такой мужик, которому по кайфу, когда его женщину на его глазах имеет кто-то... другой. - последнее слово он горячо выдохнул рядом с Сониным ухом, от которого стройным табуном до самых колен проскакали мурашки. Она даже непроизвольно дёрнула плечами, как бывает, когда вздрагиваешь от мороза. Но Соне было жарко. Даже смысл фразы дошёл не сразу. А когда дошёл, Соня задохнулась от возмущения и рука сама собой взметнулась к наглой физиономии Моронского.
- Ещё раз попробуешь так сделать... - он даже глазом не моргнул, а Сонину руку обожгло. Сильно. Моронский мгновенно перехватил и крепко сжал ее запястье.
- Что?! Что будет? Убьешь меня? Пусти, мне больно! - она попыталась вырвать руку из лапы Моронского.
- У меня на тебя другие планы, девочка, - он ослабил захват, но кисть не отпустил, - и это должен был сделать твой ЛеФ неделю назад, а не ты.
Макс поднёс Сонину руку к губам и поцеловал ее ладонь. Очень нежно. Так нежно, что Соню чуть не накрыло с головой. Она опять шумно сглотнула, ругая собственный организм за позорные, предательские импульсы. Он же все считывает. Все замечает. Ничего не скроешь. Она сколько угодно может храбриться и строить из себя мимозу, но тело-то! Тело-то выдаёт с головой ее агонию!
- Хорошо, наверное, быть смелым, когда с тобой везде ходят два Амбала? - Соня попыталась съязвить, но для шпилек голос был слишком слаб и вибрировал.
- Ты про охрану? - губы его дрогнули в усмешке. - Так они его б и пальцем не тронули. Особенно если бы он попробовал вступиться за тебя. Даже если бы по морде мне врезал, я бы отвечать не стал. Я маленьких не бью. И они тоже. А я ждал, что он хотя бы попробует женщину свою из лап мудака вырвать!
Опять стало горько за парня, с которым Соню, между прочим, связывали два года отношений.
- Что тебе нужно от меня? - процедила Соня сквозь зубы. - Чего ты хочешь? В стране что, закончились доступные женщины не отягощённые социальной ответственностью?
Пусть он уйдёт! Пусть оставит ее в покое! Пусть все будет, как раньше, когда она не знала его. Потому что было невыносимо признаться себе в том, что она чувствовала ужасно неправильное, запретное... влажное нечто.
- Чего хочу? По-моему, это более чем очевидно! - он плотнее вжался своим твёрдым дулом в Сонин живот и выдохнул ей в рот: - Тебя!
Поцелуй был совершенно не мокрый, каким ее целовал Лев. Он был горячий! То рваный, то плавный, то грубый, то нежный. Его губы то терзали до боли, то замедлялись, мягко лаская, по капле вытягивали способность к сопротивлению, заставляя подчиняться и отвечать. Ноги стали ватные. Руки перестали отталкивать его. Никто никогда не целовал Соню ТАК. И электричество пробегало в местах довольно плотного их соприкосновения, вынуждая ослабшее Сонино тело подрагивать. Неужели посмеет? Прямо здесь? В туалете? Против ее воли?