«Ник, перестань, ты не виноват… Хватит себя корить. У тебя остался сын. Он ждет тебя, приди к нему сейчас. Уложи спать, обними. Тебе станет легче…»
«Не могу… У Лекса ее глаза. Не могу…» — Из комнаты послышался сдавленный мужской всхлип.
«Только не смей переносить на него ее смерть!» — Голос друга отца казался жестким и бескомпромиссным. — «Ребенку сейчас непросто!»
«А мне? Что делать мне? Как дальше жить? Ребята сказали, что если бы Ольга не спрятала его в подвале, не замешкалась, то она могла бы сбежать… А так…»
«А так она пожертвовала жизнью ради вашего сына. Будь благодарен ей за это…»
«Я не могу… Не могу его видеть сейчас! Умом я понимаю, он не виноват в ее смерти, но сердцем…»
«Так. Успокойся. Я забираю его к нам на время, понял? Пока ты не придешь в себя. Моя жена позаботится о нем столько, сколько потребуется…»
«Не дури, я не смогу рисковать еще твоей женой, она же беременна… я не прощу себе, если они доберутся и до нее…»
«А тебя никто не спрашивает, друг. Завтра мы поедем в штаб. Напишешь заявление по собственному. И начнешь строить жизнь заново. Я помогу тебе в этом, слышишь? Я тебя не брошу. Мы с тобой с первого дня вместе. На спецзаданиях, в поле… Если бы ты не подписался на этот проект, на него кинули бы меня. Это просто чертова лотерея, так сложилось. Ты сам знаешь, что я в любой момент могу оказаться на твоем месте, Ник…»
Вскоре они с отцом уехали в другой город. Но начать жить заново на новом месте не получилось. И они вернулись. Через семь лет. Лекс помнил себя ершистым, замкнутым парнишкой, который отчаянно не хотел идти в гости к «другу отца». Зачем? С кем-то делить папу? Но как только Лекс переступил порог квартиры, все эмоции словно ударили ему в живот. Воспоминания о том, как ему были здесь рады, когда мир одного маленького мальчика рухнул. Как теплые руки подруги мамы обнимали его, прижимая к себе, не отдавая его кошмарам. Кошмарам, которые начали мучить его лишь тогда, когда они с отцом уехали из города.
«Лекс, это ты, как же ты вырос!» — Взволнованно проговорила подруга его мамы, и мальчик вдруг почувствовал, как непрошенные слезы подступили к его лицу. Он едва сдержался, чтобы не расплакаться, как ребенок. Особенно когда друг папы подхватил на руки, и весело смеясь, закружил по комнате.
«Папа, а меня?» — Неожиданно раздался звонкий детский голосок. Из соседней комнаты выскочила девочка. Высокая, стройная, в пышном розовом платье, больше похожая на цветочек, чем на реального человека. Ее темно каштановые волосы были стянуты в хвост роскошным темно-красным бантом.