Я отбрасываю его руку.
— Какого черта ты здесь делаешь? Ты не должен покидать лагерь!
— Странно, ты сорвала эти слова у меня с языка. — Ракиз сердито смотрит на меня, а затем оглядывается через плечо, слегка таращась. Я поворачиваю голову и вижу, что его мишуа пристально наблюдает за нами.
Затем я ругаюсь, когда он бросается вперед, пользуясь моей невнимательностью и отбивая мой удар, как будто моя рука — особенно раздражающее насекомое.
Я подставляю ему подножку, но он тянет меня за собой — изворачивается так, что я приземляюсь на него сверху, и тем самым не дает мне упасть на землю.
Эти защитные инстинкты дорого ему обошлись, и когда мы приземляемся, я достаю нож и прижимаю его к горлу.
Он игнорирует это, перекатываясь вместе со мной, пока я не оказываюсь в ловушке под ним. Он окружает меня со всех сторон, наклоняясь, пока его лицо не оказывается в нескольких дюймах от моего, мой нож все еще прижат к его коже.
Я, прищурившись, смотрю на него.
— Почему ты пошел за мной?
— Ты знаешь почему.
— Я не собираюсь возвращаться.
— Ты сделаешь, как я скажу.
Я рычу, и его глаза опускаются к моим губам, прежде чем он снова смотрит в глаза.
Внезапно его лицо перестает выражать ярость, и я чувствую, как он крепко прижимается ко мне.
— Гм… твоя точка зрения высказана. Ты можешь меня отпустить.
— Я так не думаю.
Я разочарованно выдыхаю. Не могу отрицать, что мне приятно его видеть. Но было бы гораздо приятнее, если бы он не тащил меня в свой лагерь.
— Ты ослушалась меня.
Я вздыхаю. Некоторые люди удивляются, узнав, что у меня проблемы с признанием авторитета. В конце концов, я морской пехотинец и привыкла подчиняться приказам… правильно?
Неправильно.
— Еще раз повторяю, ты не отвечаешь за меня.
— Скоро ты поймешь, что это не так.
Я открываю рот, чтобы поделиться с ним своими мыслями, и он, очевидно, воспринимает это движение как приглашение, потому что его рот внезапно накрывает мой, его губы ласкают мои, а его твердое тело накрывает меня.
Целовать его — все равно что прокатиться на самых больших американских горках в моем любимом тематическом парке… дважды.
Ракиз заигрывает с моими губами, и я открываю их шире, мое тело расслабляется под ним, когда мой мозг отключается, и все, что имеет значение, это электрические заряды, искрящиеся вокруг моего тела.
Он отстраняется, и я ошеломленно смотрю на него. У меня кружится голова, тело лихорадит, и все, что я хочу сделать, это притянуть его ближе, даже когда мой мозг снова включается.
Он наклоняется, и я хлопаю его ладонью по губам.
— Нет. Отвали от меня.