Лицо Раника багровеет.
— Ты… ты…
— Ты меня видел? — начинаю выпытывать я, не скрывая восторга в голосе. — Я хотела показать тебе. Видел, как плавно я двигаюсь? Мне казалось, это невозможно, но все получилось! Может, танцую я не прям супер, но по крайней мере сносно! Барбара прекрасная учительница.
Глаза Раника темнеют, внезапно наполняясь неким трепетом.
— Ты хотела показать мне?
— Да. Думала, ты за меня порадуешься.
Он не произносить ни слова, лишь задумчиво молчит, а затем прислоняется к стоящей рядом машине и на секунду прикрывает глаза.
— Покажи мне.
— Что?
— Как танцуешь.
— Но я уже показала.
— Тогда я смотрел невнимательно! — Его голос вдруг становится грубым и резким. — Покажи мне еще раз.
По какой-то причине от его просьбы у меня краснеют щеки. Музыка здесь звучит приглушенно и нет разгоряченной толпы, в которой можно затеряться. Лишь Раник с его пылающими золотисто-зелеными глазами, ночь и я. Мы одни на парковке, и внезапно это вгоняет меня в смущение, когда я начинаю танцевать. Резко останавливаюсь.
— Я не могу так. Мне неловко.
— Тебе не было неловко, когда ты терлась задницей о промежность того парня.
— Да как ты смеешь! — возмущенно вскрикиваю я. — Ты сам велел мне научиться танцевать, а когда я иду практиковаться, вдруг начинаешь злиться на это?
— Я велел тебе обучиться азам у Барбары, а не тереться о член какого-то мудака!
— Почему ты такой… такой двоякий?
Раник весь напрягается, сжимая кулаки.
— Ничего подобного, я лишь присматриваю за своей долбаной ученицей. Постигать танцевальные азы — нужное дело, но пляски с каким-то ничтожеством не помогут тебе добиться Тео. Это уже лишнее!
— Я практиковалась!
— Хочешь практиковаться? Тогда делай это с тем, кто не думает, как бы тебя трахнуть!
— С кем-то вроде тебя? — язвлю я.
— Ага, — огрызается он, — с кем-то вроде меня.
— Ладно.
Подхожу к нему и останавливаюсь в полушаге. Вслушиваюсь в отдаленные звуки музыки, улавливаю ритм и подстраиваюсь под него. Раника не касаюсь, держусь на небольшом расстоянии, крутясь и изгибаясь теперь уже вполне грациозно. Если выкину все из головы, смогу полностью раствориться в танце, будто я снова в толпе с почти-Тео. Погрузившись в фантазию, я едва слышу стон Раника, но отчетливо ощущаю мягкое давление на ягодицы, спину и плечи, когда он прижимается ко мне всем телом и утыкается носом в шею. От него пахнет хвоей, сигаретами и немного виски.
— Черт, — шепчет он, — Элис…
Положив руки мне на талию, Раник мучительно медленно скользит ладонями по платью и останавливается на бедрах. Я так увлекаюсь, представляя на его месте Тео, что от удовольствия с моих губ срывается всхлип. И только горячая внушительная твердость, упирающаяся в поясницу, вырывает меня из грез. Иллюзия тут же рассеивается. Я резко отскакиваю, и Раник начинает оправдываться: