— Что с ней произошло? — осторожно спрашиваю я. — Если не секрет.
Раник переводит золотисто-зеленые глаза на стеклянную рамку с фотографией у меня за спиной и плотно сжимает губы.
— Однажды она ушла в лес за трейлерным парком и не вернулась.
Я молчу, и Раник с горечью усмехается.
— Ха, вообще-то, не совсем так. Она вернулась. В мешке для трупов.
— О, господи, мне так жаль.
— Да все нормально, это было давно. Ешь. И, э-э, если в платье неудобно, вот сменная одежда. Это вещи Миранды. Она сказала, ты можешь вернуть их в универе. А душ сразу напротив комнаты. Вдруг захочешь принять. — Он указывает на футболку с черепом, черные джинсовые шорты и шлепанцы на краю кровати и спешит к двери. — Я подожду тебя в гостиной, не торопись.
— Раник… — окликаю его, и он оборачивается. — Я тебе очень благодарна. Спасибо.
В его глазах загорается озорной огонек.
— Благодарна, принцесса? За что? Думаешь, это просто так? Все это один большой урок утреннего этикета после ночи с парнем.
— Разве не я тогда должна готовить тебе завтрак?
— Ни в коем случае. Парень всегда готовит для спутницы. А если кто-то захочет, чтобы это сделала ты после того, как оказала честь разделить с ним постель, то он неблагодарный ленивый говнюк. Сразу бросай его.
— А если я сама захочу приготовить ему завтрак?
Раник улыбается.
— Тогда он везучий сукин сын.
И на этом он уходит. Я подумываю пойти за ним и попросить отвезти меня сразу, но в животе вдруг начинает громко-громко урчать. Все-таки сажусь на кровать и не спеша ем тост, мысленно посмеиваясь над улыбающейся рожицей из сахара. Знаменитый маунтфордский плейбой делает тосты с улыбающимися рожицами. Кому скажи — не поверят. Выпиваю обезболивающее и съедаю пару долек клубники. Раник все так красиво разложил, выглядит почти как на фото в журнале. Должно быть, он потратил на это много времени.
Я прижимаю сменную одежду к груди. Мое платье пропиталось потом, и теперь у меня все зудит, не могу больше в нем находиться. Выглядываю в коридор. Похоже, кроме Раника, в квартире никого нет. Сам он сидит на диване и переписывается с кем-то по телефону. Я негромко покашливаю, и Раник тут же вскакивает.
— Готова? — спрашивает он.
— Я… мне бы хотелось сначала принять душ, — отвечаю ему. — Если можно.
— О. — Его щеки слегка краснеют. — Конечно, не торопись. Или нет. Черт! Я… — Он нервно смеется и потирает лицо. — Не знаю, я опять проявляю симпатию или нет. Извини. Не хотел.
— Все нормально, — вношу ясность я. — Это ведь всего лишь урок, верно? Так что это допустимо.
Раник мигом оживляется.