Сопровождающий смотрит на часы и коротко улыбается мне:
- Господин Зимин прибудет через пять минут.
- Отлично, - стараюсь, чтобы голос прозвучал не хрипло.
А через несколько минут и правда встречаю сурового «господина Зимина» в деловом костюме фирменной улыбкой:
- Добро пожаловать на борт.
- Благодарю, - смотрит на мой бейджик, - Светлана.
Мой муж, который только сегодня утром качал на руках хнычущую Софью, давая мне немного времени поспать, смотрит на меня спокойно и равнодушно, как на незнакомку. И я едва сдерживаю порыв сжать бедра.
Это вызов.
Заставить его накинуться на меня раньше, чем он сам себе задумал.
Я провожаю его на место и выполняю всю необходимую процедуру, которую нельзя забыть ни за полтора года, ни за всю жизнь. Объясняю правила безопасности полета - правда, таким голосом я ни разу не говорила - предлагаю напитки - ну подумаешь, прижалась грудью к нему нечаянно, когда подаю шампанское, - закрываю двери, привожу в готовность все механизмы… да, буквально все. Потому что когда помогаю сцепившему челюсти Артему пристегнуться, не раз и не два провожу рукой по брюкам с внушительной выпуклостью.
И как ни в чем не бывало, сажусь напротив на откидное сиденье, подтянув юбку повыше и расставив ноги.
Скрип зубов не заглушают даже взревевшие двигатели.
Артем честно пытается смотреть мне в глаза, но когда его взгляд все же соскальзывает вниз, туда, где влага уже оставила следы на бедрах, я не могу сдержать толпу похотливых мурашек. Ерзаю, заставляя юбку задраться почти до талии, а потом говорю спокойно - ну мне хочется в это верить - в микрофон:
- Пожалуйста, не вставайте со своих кресел, пока включено световое табло «Пристегните ремни».
Мне кажется, я могу кончить от одного его голодного взгляда. От того, как сжимают пальцы подлокотники кресел. От того, как он глубоко и рвано дышит.
В кабине пахнет желанием и грозой.
И как только самолет выравнивается, Артем одним резким движением срывает с себя удерживающий ремень, вторым - освобождает меня, разворачивает к стене и подхватывает мою правую ногу под колено, высвобождая себе доступ.
Он трахает меня так быстро, самозабвенно и глубоко, а я так возбуждена, что уже через минуту вскрикиваю и обмякаю, не в силах даже шевелиться после сокрушительного оргазма, пока он резкими движениями бедер доводит себя до пика.
Какое-то время мы стоим и тяжело дышим. Я осторожно отодвигаюсь, привожу себя в порядок с помощью влажных салфеток, с трудом натягиваю юбку на бедра и поправляю шапочку - не стала говорить ему, что во время полета мы их, как правило, не носим. У Зимина свои отношения с этими шапочками.