ЗДЕСЬ КАРТИНКА
Половину детства я провела во дворце… Мои родители служили тут же, потому нашей семье были выделены огромные покои, и чаще мы оставались в них, нежели в городском особняке. Только в самое теплое время уезжали в родовой замок, где мы с Питером целыми днями носились по окрестным лесам как какие-нибудь крестьянские дети.
Я хорошо знала город… сверху.
А вот изнутри мне не так уж часто доводилось его видеть.
Я привыкла праздновать День Нового года с семьей в королевских садах, каскадом опоясывающих дворец.
И могла только догадываться о буйстве, творящемся среди горожан.
Действительно, какофония цветов, запахов и звуков меня просто ошеломила. И я снова подумала, что мне повезло, что рядом… оказался Вальдерей.
Что уж там, я оценила это почти сразу. Уже в тот момент, когда мы, воспользовавшись весьма специфическим заклинанием, что помогал сбегать из Академии еще моей взрывоопасной и рыжей бабке, вышли на основную дорогу, пересекли лесок и овраг, и незамеченными пробрались в ближний городок.
Там я уверенно шагнула в таверну на постоялом дворе… и тут же сникла под настороженными и подозрительными взглядами. Я ведь привыкла к вниманию и почету, что каждое мое слово воспринимается простолюдинами как указание к действию… и запоздало подумала, что моя новая внешность этого не предполагает.
Как и того, что я буду бродить одна по тавернам и что-то требовать.
Слава богам, сзади меня уже появился Даниель и завопил громким басом:
— А ну дайте мне повозку какую — лошадь издохла на подъезде! А то я обещал показать своей милахе столичные гуляния…
Он обхватил меня за плечи, притиснув к себе, и осклабился. И тут же все окружающие понимающе заулыбались, а хозяин постоялого двора принялся нахваливать свои повозки.
Да уж…
Оказалось, что это не просто — притворяться кем ты не являешься.
Там, где мне приходилось горбиться, прятать волосы, прямой взгляд и уверенный тон, Вальдерей, напротив, чувствовал себя совершенно вольготно. Он оставил свой дорогой камзол еще в Академии, выпустил рубаху, старательно извозил сапоги в грязи, и в какой-то лавке прикупил кошель на пояс, с которыми ходили купцы, а еще несуразную шляпу, приглушившую его возраст и слишком симпатичное лицо. И задирал голову, разговаривал громогласно и еще более развязно, в общем, вел себя…
Как типичный простолюдин, разжившийся лишними монетами.
Я посматривала на него и удивлялась… подобному преображению. И осознавала — его поведение в Академии, что мне казалось слишком приземленным, на самом деле мало чем отличалось от аристократического. А вот сейчас он играл.