Весь следующий час превратился для меня в сплошную беготню. Сначала между спальней и купальней, потому как воду для обтирания Ириона оказалось совершенно не во что налить. Потом были поиски постельного белья, чтобы перестелить намокшую простынь и укрыть самого мужчину. А под конец я-таки добралась до бара и нашла там бутылку с необходимым спиртным.
Признаюсь, желание налить и себе рюмку, чтобы снять усталость после всех произведённых манипуляций, было велико. Но я сдержалась. Вместо этого воспользовалась по назначению ванной красавца-блондина; ограбила того на одну из рубашек, избрав последнюю в качестве ночнушки; и, проверив состояние высшего "тёмного" так и не пришедшего в себя, но выглядевшего при этом уже значительно лучше, легла на гигантского размера ложе с противоположного конца в намерении немного поспать.
Если Ириону станет хуже и он начнёт метаться в горячке, я это почувствую и проснусь, а отдых мне был действительно необходим.
На этой мысли я и уснула: с чувством, что сделала для своего "жениха" всё возможное. И совершенно не ожидала, что тот разбудит меня так скоро, да ещё и крайне возмутительным способом.
Я оказалась крепко прижата к горячему мужскому телу не только руками, но и хвостом, что собственнически обвился вокруг моих бёдер, а в место, которое пониже спины, упёрлось весьма внушительное свидетельство того, что его обладатель вполне неплохо себя чувствует.
— Ирион! — задёргавшись, дабы освободиться, и давя отклик собственного тела на столь провокационные объятия, зло зашипела я. — Убери от меня свои загребущие конечности и прочие выступающие части тела, если они тебе дороги!
— Спи, юрза мелкая, ещё очень рано! — раздался хриплый и сонный шёпот в ответ на моё возмущение, следом за чем кожу за ухом ожёг лёгкий поцелуй, против воли заставив выгнуться назад, задыхаясь от нахлынувшего удовольствия.
— Гад! — чуть не плача простонала я, чувствуя, что проигрываю в борьбе с собственным телом, и буквально из последних сил рванулась прочь от мужчины.
И у меня получилось освободиться. Но отнюдь не потому, что тот сжалился и сам меня отпустил, а по причине, что Ирион уснул. Видимо не так хорошо было его самочувствие, как мне подумалось ранее.
Отодвинувшись от высшего инкуба — так, чисто на всякий случай, я повернулась к нему лицом и обнаружила, что тот пребывает в своей второй ипостаси, а общая бледность и тяжёлое дыхание подтвердили, что мужчина ещё далеко не здоров.
"Мда", — хмыкнула я, окидывая того быстрым взглядом и чувствуя, как начинают гореть щёки. — Чуть живой, а сила мужского желания, как у здорового. Вот что значит, инкуб!