Если честно, хотелось побиться о стену головой. Самый хитрый, да? Самый продуманный? В политику играешь, чуть ли не как в шахматы? А о том, что фигуры — живые люди, подумал?
Басманова было жаль безмерно. И я никак не ожидал, что его убьет лично Татищев, за которого Петр Федорович заступался перед царем. При встрече Михаил Игнатьевич не произвел на меня впечатления крутого бойца. Это означало, что он прекрасно умел прятать истинное лицо. Как и Голицын, который оказался во главе бунта.
Василий Васильевич изрядно меня удивил. Я знал, что он поддерживал Шуйских. И что планировал вместе с ними скинуть Лжедмитрия. Однако после их смерти Голицын затих. Выказывал лояльность царю, не вступал в опасные союзы и сумел пустить пыль в глаза. Мне в том числе.
Однако если я не мог предотвратить переворот, то предотвратить появление нового царя было в моих силах. К счастью, мой человек, сумевший втереться в доверие к Лжедмитрию, остался жив. Впрочем, ему заранее было дано указание не геройствовать, а действовать по обстоятельствам. И теперь он мог пригодиться.
Помня, как реальной истории быстро короновался Шуйский, я заранее перестраховался. Верные люди были предупреждены, как действовать в таких случаях — вне зависимости от того, кто устранит Лжедмитрия, не дать сторонникам «выкликнуть» его царем. Денег для этой цели я оставил достаточно.
Управлять толпой — дело нелегкое. Меня этому учили. А я учил своих людей. До специалистов 21 века им, конечно, было далеко, но с задачей они справились. Сторонников Голицына переорали. Причем не только мои люди. Василий Васильевич был не единственным, кто зарился на престол. Просто он оказался самым смелым. А раз не смог воспользоваться ситуацией по горячим следам, дальше было сложнее.
Часть толпы требовала созвать Земский Собор. Часть ратовала за интересы своих бояр. А затем появились люди, которые начали заявлять, что царь вовсе не погиб, а чудесным образом спасся. И на сцене возник Лжедмитрий II. Причем совершенно не тот, что был в реальной истории. Откуда знаю? Сам помогал иезуитам его искать, когда Лжедмитрий I начал характер показывать и самовольничать.
Найти двойника, да еще и с нужным объемом знаний, было не так просто. Но зато теперь моя предусмотрительность сыграла мне на руку. Поляки, не желавшие терять кормушку, тут же подхватили идею, и к новому аферисту перебежала куча сторонников. Собственно, для этого я и планировал появление Лжедмитрия II — скомпрометировать как можно больше бояр. Если в случае первого самозванца они еще могли отговориться верой в то, что тот истинный царевич, то со вторым такой номер не пройдет.