– Только не его! – Макс ринулся ко мне, успев в последний момент схватить за руку, сжимавшую айфон. Второй он сжал другое мое запястье.
– Ненормальная, – выдохнул блондин.
Наши лица оказались совсем рядом, впившись в меня шальным взглядом, он добавил:
– А я полный псих. Конченный.
И поцеловал. Зло, резко. Без нежности. Будто голодный набросился на еду. Жадно. Почти грубо. А я… Внутри меня разгоралось пламя. Дикое. Поцелуй сводил с ума, буквально подавляя любую попытку сопротивления.
В моей руке завибрировал, а потом заиграл телефон.
Макс оторвался с большим трудом. Посмотрел на меня. Отнял руки от запястий и дотронулся пальцами до моих распухших губ. Потом перевел взгляд на бесновавшийся жуткой мелодией айфон. И снова – на мои губы.
– Ника, тебе со мной не повезло. Я эгоист, собственник, ревнивец.
– Псих, лжец, идиот… – с готовностью подсказала я.
В этот момент не знаю, чего было во мне больше: ненависти к этому блондину или желания. Он сводил меня с ума. Поцелуями, ласками, своим присутствием рядом.
– Спасибо, – фыркнул он. – Но я не хочу, чтобы наша встреча стала последней. А если ты отдашь мне телефон, то я даже смогу тебе позвонить…
«Это не он идиот. А я – полная и круглая», – опомнилась я, мысленно дав себе затрещину. А потом вложила в ладонь блондина орущий мобильный.
– Просто уходи, – произнесла я бесцветным голосом.
– Ника… – сказал Макс и осекся, глядя в мое лицо.
– Уходи, – повторила я.
– Я вернусь!
И столько твердости было в его голосе. И взгляд, устремленный на меня. Ждущий. Требующий согласия.
– Хорошо, – единственное, что я могла выдавить из себя сейчас, кожей чувствуя, что без положительного ответа он не уберется отсюда. Привык добиваться своего. Во всем.
Макс кивнул, а потом мазнул пальцем по экрану и, отвернувшись, раздраженно бросил в трубку:
– Да, вылетаю. Через два часа?.. Бронируй… Успею.
Ответы были не менее раздраженные, но я уловила лишь интонацию, а не смысл.
– Стас, в конце концов, я имею право на личную жизнь!
Я отстраненно наблюдала за Максом. Широкая спина с татуировкой – раскинувший крылья ангел смерти, – поджарое тело, кожа, отливавшая бронзой. Смотрела и понимала: больше я его не увижу. Фейерверк, вспышка. Она вышла очень яркой, ослепившей меня до боли.
Блондин закончил разговор. Повернулся.
– Ник, мне пора.
Он подхватил с кресла рубашку и ушел.
Дверь закрылась тихо, но мне показалось, что сошла лавина. Сошла, и погребла под собою часть меня. Ну вот почему от измены Игоря мне не было так больно, как сейчас, от этого прощания? И ведь не было разбитых надежд. Я с самого начала знала, что мы расстанемся. Только думала, что это произойдет в конце отпуска, а не на третий день…