Еще несколько сюрпризов ожидало нас в его загородном доме, где обнаружилась целая детская. Я стояла в оцепенение несколько минут таращась на нее и стараясь совладать с чувствами.
Отец всегда был очень скрытным и отстраненным, редко когда обнажал душу. Но то, что я видела сейчас своими глазами в его доме говорило о многом. О его любви и заботе о внучке, о желании видеть ее рядом, о надежде и планах на будущее.
Однако несмотря на это он продолжал держать нас на расстоянии.
«В моем возраст трудно менять привычки» — сказал он однажды. Но дело было даже не в возрасте, а в нем самом. Он не привык подстраиваться под обстоятельства, даже рождение собственного ребенка не сдвинуло его с намеченного пути.
Он любил меня и заботился как мог, никогда ни в чем не отказывал. Но не давал мне самого главного — своего участия и времени.
Я потираю лицо руками смахивая с себя детские обиды.
Знаю, что он меня любит. Просто его любовь проявляется иначе. В бешеном контроле и стремлении обеспечить меня материальными благами. Наверное, это нормально, для человека его уровня…
Я просто больше не хочу об этом думать и вести с ним холодную войну.
Он никогда не признает свою неправоту. Слишком упертый и гордый.
Но я теперь смотрю на него совершенно иначе. И все благодаря Альке.
— Егор звонил, передавал привет. — прерывает мой поток мыслей мама.
— Как он? — тут же интересуюсь я.
— Позвони сама и узнай. — она недовольно поджимает губы.
— Ага. — отвечаю автоматически.
Но не позвоню. Пока не хватает смелости.
Я снова сделала это. Оттолкнула его и обидела.
Конечно, он ничего не сказал мне. Это же Егор. Но я видела, как изменился тогда его взгляд и похолодел тон голоса.
Он хотел полететь с нами, но я отказалась от его помощи. Сказала, что это семейные дела.
Семейные. Словно Егор не стал мне роднее всех родных.
Дура. Просто дура.
Есть у меня такая особенность. В стрессовых ситуациях я закрываюсь и переживаю все внутри, отталкивая всех людей снаружи.
Сосед позвонил мне за эти дни всего раз. В первый день, чтобы узнать, как мы долетели и все ли у нас хорошо. Потом он звонил исключительно маме, чтобы быть в курсе наших дел. Иначе он просто не мог.
Я собиралась ему позвонить тысячу раз и сказать, как сильно его не хватает рядом. Его уверенного спокойствия, молчаливой поддержки. Особенно остро я ощутила его отсутствие сегодня в клинике у отца, когда его заехали навестить деловые партнеры. В числе которых был и Плетнев с женой.
Он сдержано кивнул и уставился на Альку у меня на руках. Его глаза широко распахнулись, брови высоко взметнулись вверх, он был крайне удивлен, но узнавания во взгляде не было. Чего не скажешь о его жене.