- Ты чего? – заинтересовалась я.
- Такси вызываю, - сказал парень, - Ты на ногах не держишься.
- А нам запрещено садиться в чужие машины, - встряла Катя.
- Я же с вами, - пожал плечами Каширский.
- Всё равно, - упрямилась сестра, - Нам папа голову оторвет, если узнает. Скажет, надо было ему позвонить, он бы приехал.
Катя обернулась ко мне за поддержкой, и я кивнула. Ну, у кого-то папа нарколог, а у кого-то – полицейский.
- Хорошо, - сказал Каширский, - Домой звонить будете?
- Ещё чего! – фыркнула я.
- Тогда на автобус? – спросил Женя.
- А давай лучше я тебя под руку возьму, и мы прогуляемся? – предложила я. Неожиданная победа над Хозяйкой и благополучное разрешение всех тревоживших вопросов повергли меня в состояние, близкое к эйфории. Хотелось неспешно идти в приятной компании и наслаждаться погожим осенним днем, - Или тебе с двумя рюкзаками неудобно и тяжело будет?
- Уж для этого силы найдутся, - весело фыркнул Каширский и перевесил оба рюкзака на одно плечо. Я с готовностью ухватилась за освободившуюся руку и пошла рядом. Катерина шагала справа от меня.
Мы брели, поднимая в воздух опавшую листву, и Каширский всю дорогу развлекал нас анекдотами. У подъезда мы остановились, и я протянула руку к своему рюкзаку.
- Может, проводить тебя до квартиры? – спросил Каширский, - У тебя рюкзак словно кирпичами набит, сама донесешь?
- Ты бы Катькин взвесил, - расфыркалась я, - Донесу. Спасибо, Женя.
- Не за что, - сказал Каширский и помедлил.
- Я напугала тебя сегодня? – спросила я.
- Очень! – искренне ответил Женька, и я снова расфыркалась.
- Ну, не очень-то лестно для девушки такое слышать, - заметила я, - Хотя понимаю, видок был ещё тот…Страшно красивый!
- Ты о чем, Анжел? – нахмурился парень.
- О своем перемазанном лице и всклоченных волосах, - драматично молвила я, в душе переживая, конечно, вдруг Каширский теперь не считает меня симпатичной?
- Меня напугало не это, - отчетливо сказал Женька, и его скулы обозначились резче, - Ты говоришь глупости и, главное, сама это знаешь.
- Э-э…- растерялась я, а Каширский протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо.
- У тебя на лице ссадина, Анжел, - негромко сказал он, - Вот что меня беспокоит. Расскажешь?
- Не сейчас, - вздохнула я и честно добавила, - Когда-нибудь. Может быть. Прости.
- Я понимаю, - сказал Каширский, - И давить на стану.
А я удивленно вскинула на него глаза: в самом деле, понимает?
Каширский помялся, бросил взгляд на Катю, которая продолжала стоять рядом, хотя уже давно могла бы зайти в подъезд, и вздохнул:
- Тогда пока.
- Пока, - кивнула я.