Но тут даже в этом всеобщем хаосе ей удалось разглядеть темную фигуру, которая протягивала ей руки. Послышался голос, прорывавшийся через гул, грохот, стоны:
— Иди ко мне!
Подвластная голосу, такому сильному и теплому, Вера также протянула руки неизвестному, который поднял ее и понес.
— Это ты, Веня? — пыталась понять Вера.
Может, он, а, может, нет! Но исходящее от Неизвестного тепло растопило лед страха и согрело измученное сердце. А внизу, где грохотали взрывы, отчетливо послышалось:
— Вера! Вера!..
Девушка открыла глаза, ее будила мама. Вера машинально посмотрела в окно: уже день, судя по всему, часов десять или даже больше.
— Я поздно уснула, — виновато заметила девушка.
— Вера! — во взгляде Анфисы Ивановны читался ужас.
— Что случилось? — прошептала Вера, предчувствуя новую трагедию.
— В местных новостях передали… Михаил Михайлович и его жена Раиса Алексеевна погибли. Разбились на машине.
— И Веня?!
— Он доставлен в больницу. Но состояние критическое, врачи говорят, что он вряд ли…
Вера, не дослушав мать, потеряла сознание.
— …Ты жив! — повторил Вене все тот же голос. — Я сдержал слово и вытащил тебя из лап смерти.
— Он жив! И будет жить! — повторяли люди в халатах. — Вы совершили настоящее чудо, профессор.
— Действительно, парню повезло, — согласился проводивший операцию пожилой хирург.
Хирург не хотел себе признаться, что произошедшее на операционном столе является чудом и для него самого. ПАРЕНЬ БЫЛ АБСОЛЮТНО БЕЗНАДЕЖНЫМ, но… ВЫКАРАБКАЛСЯ!
— Отвезите его в палату, — сказал хирург санитарам.
Сам он шел в ординаторскую и повторял:
— Чудо! Настоящее чудо!
…Веня ощущал дикую боль, которая рвала его тело, реальность и воспоминания были скрыты от его сознания каким-то черным полотном. Он не узнавал никого и не испытывал никаких иных ощущений кроме БОЛИ. Он кричал, срывая голос, стонал, выл, успокаиваясь лишь на короткое время после сильной доли обезболивающего.
С течением длительного времени физическая боль стала отступать, возвращалась память: сначала небольшими фрагментами, потом эти фрагменты складывались в единую кошмарную картину того вечера… «Я был пьян, уговорил отца разрешить мне вести машину и…». «И» — это жуткая катастрофа, которая произошла по его вине.
Вместе с воспоминаниями Прошлого пришло осознание трагического Настоящего. Погибли его родители, погибла незнакомая девушка, которую он взялся подвести. А сам Веня, получив тяжелую травму позвоночника, возможно, никогда уже не сможет ходить.
НИКОГДА НЕ СМОЖЕТ ХОДИТЬ!
Он закрывал глаза, ощущая, как по щекам текут горячие слезы. Вечный калека! Разве может быть что-нибудь хуже? Он никогда не пробежится по зеленой траве или футбольному полю, не побесится на танцплощадке, не сможет любить. Веня уже видел себя в инвалидной коляске, видел обращенные на него жалостливые взгляды тех, кто еще недавно глядел с завистью и подобострастием (сын самого Михаила Михайловича!). Теперь он уже не человек, а полчеловека. А это самое страшное! Твой мозг работает с той же горячностью, что и раньше, сердце бьется так же яростно и страстно, но твое тело мертво, ибо беспомощно, неспособно к какому-либо действию.