По ночам Веня часто видел одну и ту же картину: он катится в инвалидной коляске, а навстречу идет молодая женщина с чудесной девочкой лет пяти. Девочка показывает на Веню ручкой и спрашивает:
— Мамочка, какой странный дядечка. Он что, не может ходить так же, как мы?
— Нет, — отвечает мама.
— Почему? — не унимается девочка.
— Не задавай глупых вопросов. Пошли!
Веня вглядывается в женщину, надеясь, что это случайная прохожая, но каждый раз узнает ее. Когда-то он был ее возлюбленным и слышал пылкие фразы о вечной любви. А сейчас она отворачивается, спешит прочь.
…КАКОЙ СТРАННЫЙ ДЯДЕЧКА!..
Веня просыпался, истошно кричал. Прибегали врачи, успокаивали его, но он ругался, проклинал их за то, что оставили его жить. Лучше бы он умер! Тогда бы бывшая возлюбленная, обожествлявшая своего Веню, рыдала у его могилы, а не отворачивалась, не бежала!
Но он жив! Точнее, жива ПОЛОВИНА ВЕНИ!
Потом к нему стали проситься посетители, особую настойчивость проявляла Вера. Однако Веня просил никого не пускать, он не мог и не хотел видеть их жалостливые глаза. Врачи вняли его просьбе, сказали посетителям, что «свидание с больным пока невозможно».
Правда, для двоих было сделано исключение — для управляющего в доме отца Олега Васильевича и его супруги Александры Григорьевны. Эта пожилая, бездетная пара и раньше относилась к Вене почти как к сыну, и теперь проявляла о нем просто трогательную заботу. Им он сделал исключение. Они приходили к нему сначала ненадолго, затем визиты становились более длительными. Веня принимал их, потому что чувствовал — иначе сойдет с ума от одиночества и полной безысходности. Стараясь хоть как-то подбодрить юношу, Олег Васильевич говорил:
— В жизни бывает полоса испытаний. Ее надо пережить. И надеяться на лучшее. У библейского царя Соломона имелось кольцо, на котором было написано: «И это пройдет». Когда ему становилось особенно трудно, он смотрел на ту надпись, понимая ее огромный философский смысл.
— Нет, Олег Васильевич, — мрачно отвечал Веня. — Это не пройдет. Болезнь не приковала Соломона навечно к постели.
— Но ты можешь поправиться! Ты встанешь!
— Я никогда больше не встану, Олег Васильевич.
— Нельзя так, мой мальчик. Надейся на лучшее! Да, вот еще что: с тобой по поводу этой трагедии будет беседовать милиция. Не говори им, что за рулем находился ты. Ни в коем случае не говори. Мертвых не воротишь, а тебя не должны обвинить.
— Какая теперь мне разница?
— Перестань! Все в жизни еще может перемениться. Одно чудо уже произошло: ты жив. Реально и второе — ты выздоровеешь, станешь прежним и еще побежишь на стометровку. Но если тебя обвинят в преступлении, конец всему… Обещаешь молчать?