— С трудом могла. Но у нас получилось, — а я лежу, смотрю в небо и счастливо улыбаюсь. Кстати странно темнеющее небо…
— А если бы ты сгорела?! — он нависает надо мной, перекрывая прекрасный вид… впрочем, его лицо, мокрые пряди — забавно, костер их не сжег, а будто намочил — посветлевшие от бешенства глаза не менее прекрасны. Могу им любоваться, даже еще лучше.
— Шанс был мизерный. И не я — мы бы сгорели. Ты шагнул за мной, и у нас все получилось, — а по-другому никак. Если бы я начала объяснять и уговаривать свое интуитивное решение, прислушался бы он ко мне? Может и прислушался. Но не рискнул бы. А за мной пойти, чтобы “спасти” — рискнул.
— С чего ты вообще это придумала?! — Евор не хочет успокаиваться. Ему все еще страшно. Его все еще колотит — а меня уже отпустило. И облегчение накатило такое, что я даже подняться не могу… только лежать навзничь. И чтобы он — рядом.
— Я поняла, что маг писал об этом. Что он шагнул в костер к своему дракону. Двое последних — драконоборец и его дракон… уверена, между ними была любовь, в самом чистом ее виде. И она и стала последним ключом. Нет, я не была уверена — но я так чувствовала! Сердце, дракон, жизнь, любовь, пламя, мы с тобой… Мы ведь не потому избраны, что красавчики или как-то особенно умны — хотя это тоже есть. Смысл был в том, чтобы полюбить. Показать, что у человечества есть не только злость, но и любовь. Может быть путано, может у меня были лишь гипотезы, не подтвержденные ничем… Но я была уверена: последний ключ заключался в нас двоих, в наших чувствах, — обхватила его лицо ладонями и нежно погладила большими пальцами перекатывающиеся желваки.
— А если бы чьей-нибудь любви не хватило?!
— Я знала, что хватит, хоть ее невозможно измерить. И все получилось.
Евор выругался… и принялся целовать меня так, как никогда прежде. Как будто раньше не целовал — и больше не будет. Он буквально пожирал мои губы, а я не отставала. Мы разделили возможную смерть на двоих… значит с удовольствием разделяем и настоящую радость жизни.
Пламя не поглотило нас. Не уничтожило.
Оно "внутри" оказалось ласковым. Не знаю, что чувствовал Евор — у нас еще будет время поговорить об этом — но я слышала пение. Пение столь странное, что внутри все обмирало и перестраивалось. Буквально. Будто мои клеточки со всеми их митохондриями и прочими нужными штуками распались на составляющие, а потом выстроились в новой форме.
Нечеловеческое пение.
И также перестраивались ключи. И что-то текло сквозь нас — может даже пламя — но не уничтожало. Возрождало.
Пока, угасая, не вытолкнуло наружу. Оставив без единого повреждения на лужайке перед Замком и без ключей. Да, те исчезли.