Никому не расскажешь, что происходит в семье. Да и стыдно. Что я такая бесхребетная, не смогла защитить, не смогла уйти. Подстрой я тогда свою смерть, смогла бы сохранить ребенка. Моего малыша…
Я мысленно переношусь в то время. Когда я узнала о ребенке, во мне словно тепло поселилось. Жизнь заиграла новыми красками. И небо казалось голубее и трава зеленее. Несколько дней я хранила свою тайну. Смотрелась в зеркало в позолоченной оправе, представляла как округляется мой животик, как толкается малыш. И ко мне возвращается мой прежний Байрон…
Наивная дура! Не было того, кого я полюбила. Это все маска лицемерия. Для имиджа. Чтобы в газетах о нем писали как о добропорядочном семьянине, а нашу пару ставили в пример. Говоря: вот девушки каким должен быть мужчина. На самом деле Байрон — ревнивый маменькин мудак с низкой самооценкой, вечно сомневающийся в себе. Он не способен на чувства, заботу, нежность. Для него все вещи, такой была и я.
Почему же, когда Диего назвал игрушкой, меня это не задело так сильно? По-моему, он так не считал. Да, он брал меня грубо, но не потому что хотел причинить боль, а потому что не смог сдержаться. Потому что желал меня с какой-то особой дикой страстью.
Я доверилась ему, показала самый уродливый шрам на душе и он слушал. Ничего не говорил, лицо оставалось невозмутимым, лишь в глазах цвета виски плескалось адовое пламя презрения и ненависти, желания убивать. Но направленно это было не на меня, а на Байрона.
В этот момент я без прикрас, с обнаженной обугленной душой, такая, какая есть. И он не отворачивается, смотрит как тогда на пляже, с щемящей грудь нежностью, поглаживая меня по голой спине. От него исходит сила уверенного мужчины, с таким не страшно. Только рядом с ним я чувствую защиту, чувствую себя женщиной, а не воюющей за свои права феминисткой, ненавидящей мужчин.
— Прости меня, — он целует меня в висок. Я прикрывая глаза, запоминаю этот момент, как цветок подставляю себя под теплые лучи солнца. — Я ведь тоже приревновал тебя. — я улыбаюсь О да! Приревновал и наказал. Но такое наказание я готова принимать каждый день.
— Ну, Дон Диабло, ваша исповедь. Расскажи мне про нее, — ведь правда, поделившись с ним, я чувствую себя легче. Словно часть груза свалилась с плеч.
Диего
Я улыбаюсь, качаю головой. Я думал, что забыл какого это, улыбаться потому что тебе хорошо. Уже многие годы моя улыбка всего лишь оскал волка перед броском на жертву.
Мне безумно нравится неразгаданная Ярослава. Чем больше я узнаю её, тем больше мне хочется узнать больше. Она сексуальная, красивая. Может быть чопорной леди, а может такой как сейчас, взбалмошной девчонкой с горящим азартом глазами.