– Варя! – покраснел от злости Тимофей, уже выходя из себя. – Никуда ты пешком не пойдешь, говорю тебе!
– Пойду. И точка. – Я подхватила сумку и выбежала из номера.
Я вышла из дверей отеля, и в лицо мне ударил холодный ветер. Я прошла всего один квартал, рассматривая город, который явно не был готов к такому повороту в канун нового года. Попыталась поймать такси, но даже мое везение не помогло найти свободную машину. Поэтому я просто остановилась, чувствуя, как меня тоже заносит снегом.
– Успел… Варя, я прошу тебя, вернись! – раздался позади меня голос.
Я повернулась, рассматривая Багрянова в одной рубашке, который мерз на ветру, но стойко держался. – Да что на тебя нашло?!
Правда, что на меня нашло? Даже если мы вылетим ночью или вечером, это ничего не изменит. Я все равно буду встречать полночь с Тимофеем. У меня нет ни навигатора, ни наличных денег, чтобы ночевать одной в городе, где сегодня не найти ни свободного номера, ни такси. И я не уверена, что мое везение меня спасет.
Лучше пожелаю оставить внешность. Встречу новый год в отеле. Пока до Багрянова дойдет, что он меня не любит, что-нибудь придумаю. Завтра прилетим домой, и останусь я одна, как планировалось.
– Хорошо, давай вернемся. – Я повернулась к Тимофею, и мне вдруг стало его жаль. Щеки мужчины раскраснелись, снег облепил волосы, но он все равно никуда не уходил.
– Вот и хорошо. Умница. Пойдем в номер. Хочешь – принесу тебе елку. Хочешь?
– Нет, не хочу, – готова была расплакаться я. – Идем в отель. Ты ведь заболеешь.
– Я без тебя заболею, Варь. О, вот и наша елка… – Тимофей вдруг замолк и повернулся, рассматривая витрину магазина, где стояла светящаяся новогодняя красавица. – Пошли со мной.
– Куда? Она же не продается! – воскликнула я, догоняя Тимофея. – Это просто украшение.
Я ворвалась в двери прямо за Багряновым, пытаясь его остановить, но он уже объяснял что-то продавцу частного бакалейного магазинчика. Тот не понимал, что от него хочет сумасшедший русский в одной рубашке, показывая на елку. Но готов был на все, только чтобы избавиться от назойливого мужика.
– Любые деньги. Понимаешь, она просто уйдет от меня. Три сотни дам, – доказывал Багрянов, разойдясь не на шутку, уже открыв бумажник.
– Да не нужна мне эта ель, – чуть не плакала я. – Сейчас он вызовет полицию.
– Держите ову елку, – выдал наконец-то продавец, махнув рукой, а потом отключил ее от питания, достав с витрины и вручая Багрянову звенящую шарами ель. Вытащив из рук странного покупателя две сотенных зеленых купюры, он засунул их в карман, развернул табличку на двери надписью «закрыто» и указал нам на выход.