Верс помрачнел, распахнул дверцу кареты и зло буркнул:
— Идем.
Воины остановились у частокола, задумчиво разглядывая нас. Показалось мне, или один из них уже почти положил руку на меч, но в последний момент передумал?
— Кто такие? — спросил он. Вместо ответа Верс поднял руку, развернув ладонь так, чтобы вспыхнувшая печать была видна. Тут за спинами этих двоих появился еще и третий, явно из той же компании.
— Пропустите его, — распорядился он. — Это Плантаго.
— Плантаго? — имя Верса, похоже, было известно всем троим.
— Что это ты тут делаешь? — спросил подошедший.
— А вы? — вместо ответа поинтересовался Верс. Собеседник внимательно на него посмотрел, потом сообщил:
— Сопровождаем милорда Ривена.
— Вот как? — протянул Верс. — А тут — мост разрушен…
— Видел уже! — поморщился воин, потом взглянул на меня и спросил, по-моему, только для того, чтобы сменить тему: — Кто это с тобой?
— Моя помощница, — неожиданно без уверток ответил Плантаго. На меня посмотрели с интересом.
— Идите-ка в дом, — решил, наконец, тот, что узнал Верса.
Ответом ему стал кивок — да такой, будто подразумевалось, что с разрешением или без, а мы все равно в дом вошли бы. Сдается мне, Верс своим поведением выводит из себя всех, прежде-то мне казалось, что он специально для меня старается.
Воин отправился с нами, оставив парочку сторожить двор дальше.
В доме оказалось людно. Я насчитала еще семерых мужчин, и ни один не был похож на владельца дома или хотя бы селянина. Больше половины — светловолосые… хотя насчет цвета глаз не уверена, не приглядывалась. Верс зря бесился: по тем скудным приметам, которые запомнились Мартине, вряд ли возможно отыскать в Рольвене нужного аристократа. Это при условии, что ей повстречался не линезец. Языки у нас схожи, мог ведь говорить чисто…
Среди присутствующих выделялся осанкой мужчина — уже немолодой, но все еще крепкий, с волевым лицом. У него была короткая, аккуратно подстриженная борода, русые волосы. Он был облачен в богатый костюм, украшенный серебряной нитью, на шее висела серебряная цепь. Должно быть, он был здесь главным. По крайней мере — уж точно самым родовитым. Ближе к нему держался юноша с вьющимися льняными волосами, черты лица у него были мягкие, и в целом он не внушал страха или трепета, как его спутник. Однако пристальный уверенный взгляд подсказывал, что и этот молодой человек не так-то прост. Одет он был в зеленый камзол и штаны из оленьей кожи, на руках — перчатки. Чуть в стороне держался еще один аристократ, этот был разодет в пух и прах: меха, перстни, перья на шляпе.