— Когда? — в который раз спросила Тассир. — Когда вернешь мне зрение?
— Зачем? Мир слишком несовершенен. И видеть это тяжело.
— Но ты его видишь!
— Я — другое дело. Я вынужден. Я борюсь. А тебе зачем? Бегство от борьбы — лучшее лекарство на свете. Скажи сама себе: я ничего не смогу изменить. Тогда все проще. Ты никому не нужна, кроме возлюбленного. Он охраняет твой покой, не позволяет приблизиться бедам. Живи в мире грез и радостей, придумывай окружающую обстановку, создавай своих героев. В жизни не будет ни проблем, ни горестей, ни борьбы за существование. Расслабляйся — и получай удовольствие.
Его слова — сладкий яд для ушей, успокаивали и, будто бы, принуждали к смирению. Тассир готова была согласиться со своей слепотой, раз он все равно любит ее. Даже любит сильнее. И разве так уж плохо быть изолированной от жестокой действительности?
Но тут она вспомнила неведомую сестру, ее предупреждение насчет возлюбленного… Тассир невольно отстранилась. Он насторожился:
— Что случилось, любимая? Неужели ты поверила какой-то авантюристке, которая пытается разрушить нас союз?
— Ты знаешь?
— Пора бы привыкнуть: я знаю все!
— Все?
— Почти все, — усмехнулся возлюбленный.
— Но она сказала, что сестра мне!
— Я могу назваться братом властителя Долины богов. Но это не означает, что мы с ним в родственных отношениях.
И снова Тассир заметалась. Он не могла больше верить возлюбленному и… не могла не верить ему! Она оттолкнула Горбоносого и снова прижалась к нему. Он безумно пугал и также безумно притягивал.
Тассир гладила его по лицу, волосам и вдруг…
— О, Господи!
— Любимая?..
— У тебя рога!
— Рога? Да ты рехнулась. Это специальный головной убор. Сейчас я сниму его. Видишь… никаких рогов. Потрогай, не бойся. Я снял шапку.
Тассир коснулась головы — нерешительно, боязливо. Руки вновь заскользили по шелковым волосам. Она начала понимать самообман…
Рога! Она трогает их! Никакая это не шапка, а настоящие рога, как у зверя!
Тассир закричала, ноги подкосились. Возлюбленный подхватил ее, положил на кровать.
Он долго глядел на нее, на всякий случай сам потрогал свою голову. Обычные светлые волны… Как же Тассир нащупала их? Кто открыл ей, слепой, то, чего не замечают зрячие?
Он мог бы в секунду привести Тассир в чувство. Но пока этого не сделал. Надо проанализировать ситуацию. Неужели его истинный облик стал проявляться? И другие начали это замечать?
Он подошел к зеркалу. Там отражался симпатичный светловолосый человек. Ни шерстинки, ни клыка, и, главное, — никаких рогов.
«Так почему?!!»
Он перевел взгляд на Тассир. Она проснется и снова