Зинуля молча шагнула в кабину лифта и строго посмотрела на Марата, который стоял не шелохнувшись и смотрел ей в глаза до тех пор, пока створки лифта не сомкнулись.
«Ни черта я людях не понимаю! — подумала Князева. — Клюнула, как малолетка, на любителя поэзии… Хорошо даже, что всё именно так вышло…»
Она доехала до своего этажа, но выходить передумала. Спустилась на два пролёта вниз и направилась в номер к Шталь…
За дверью сорок четвёртого номера было тихо. Зинуля постучала.
Послышались шаркающие шаги, и дверь открылась.
Эмма — в том же глухом свитере и джинсах, в каких была на ужине, — молча пропустила Зинулю в комнату и закрыла дверь.
В душной комнате пахло алкоголем. На тумбочке возле кровати стояла початая бутылка виски и стакан с остатками коричневой жидкости. На полу — раскрытая дорожная сумка с аккуратно уложенными вещами. Лицо тамады с красными опухшими глазами было мокрым от слёз.
— Эмма, что происходит? Ты куда собралась на ночь глядя? — взволнованно проговорила Зина. — Я хотела тебя на выступление Эллады позвать…
Она не успела договорить, как Шталь разрыдалась с новой силой и уселась на кровати, закрыв лицо руками.
— Эмма! Да что с тобой? Ты целый день сама не своя.
— Я так не могу, я так не могу… Я держалась. Ей богу… Я держалась. Но у меня не получится. Я хотела уехать, но понимаю, что и уехать не могу. Мне так плохо! Мне ужасно, Зина! Мне даже некому рассказать… Потому что такой позор и такой стыд… Его не пережить!
Шталь потянулась к стакану и залпом допила виски.
— Я теперь — прокажённая… Виски будешь? — она хотела встать, но Зиночка сама взяла со стола стоявший около графина с водой стакан и, плеснув себе на донышко, поинтересовалась:
— Я так понимаю, прощаемся? Ты решила уехать, а причину сказать не можешь. Что-то дома случилось? Только как ты сейчас поедешь за рулём?
— Дома — Гриша! — скривившись, словно от невыносимой боли, произнесла Эмма. — Спросит: «Почему раньше срока?»
— Прости, подруга, но я ничего не понимаю, — призналась Зиночка. — Ты или рассказывай, или я ухожу.
— Стой! Останься! — испуганно пробормотала Шталь. — Не уходи! Я расскажу! Мне нужно рассказать… Только дай клятву, что никто и никогда не узнает то, о чём я скажу. Понимаешь, город маленький, меня все знают, и я могу всё потерять… Понимаешь, и Гришу, и работу… Всё!
— Странно… — тихо произнесла Зина. — Но ты сама говорила, что приехала «зажигать» и ничего не боишься… С чего вдруг такие перемены?
— Дура была, — огрызнулась Эмма.
— Понятно, значит, всё-таки я была права, и ты вчера с кем-то «позажигала»… Но с чего ты решила, что все об этом узнают? Обещаю, что никому не скажу.