В наличии последней я искренне сомневалась, но слушала внимательно.
– Ректор поначалу был против, но совершенно неожиданно сегодня Дена поддержал профессор Ринг.
Вспомнила многострадального преподавателя, вечно отрываемого от трапезы, прониклась сочувствием и мысленно простила.
– Ден воспользовался твоими личными вещами, оставленными в ящике, и сделал маячок для переноса.
– Вот тварь! А я еще на Ублюдка наговаривала.
– Я пытался предупредить, но… Ладно, переодевайся, а я пока свяжусь с твоим отцом и предупрежу, что ты застряла с нами до глубокой ночи, – обрадовал Коул и стал неохотно отстраняться.
Только теперь я поняла, что все это время стояла на скамейке в его безразмерном халате, доходящим до пят, в непростительной близости от мага. Мои руки продолжали обнимать мускулистую шею, а ладони Коула словно прописались на моей талии.
Но хуже всего то, что мы шептались! Шептались не как заговорщики, планирующие прибить и закопать труп. Мы интимно тянули паузы, смотрели на губы друг друга, тянулись за теплом чужого тела.
И чем дальше отстранялся Сент-Клер, тем меньше мне хотелось его отпускать. Может, поэтому я спонтанно брякнула:
– Ты с ней спал?
Это было неожиданно, потому что ну какое мне дело до его шашней с предводительницей кур? Нравы на Сатурналии были вольными, блюсти честь девиц никто не заставлял (ну кроме Неда Хантера, но тот вообще отдельный случай, есть даже подозрения, что клинический).
И тем неожиданнее оказалось услышать:
– Спал. А после еще с двумя. Чтобы отвлечься и забыть.
– Помогло?
Кривая усмешка и предельно честное:
– Не особо.
Его глаза удивительным образом напомнили мне две чашки с кофе. Они отталкивали свет, не пропуская его вглубь, но все же в них читалась печаль. Глухая и злобная. А еще никто из магов и волшебниц Сатурналии не пил кофе, поэтому оценить глаза Коула могла лишь я. И это знание удивительным образом льстило моему эго.
И если эго оказалось сражено обаянием серого кардинала и валялось в отключке и розовых слюнях, то подозрительность не дремала.
– Так значит, твой великий и дерзкий план заключается в том, чтобы сделать Мэг Фридом четвертой в этом списке постельных приключений?
Коул усмехнулся и сделал шаг навстречу, возвращая утерянную близость. Одна его рука легла на талию, вторая мягко ухватила за подбородок и заставила посмотреть ему в глаза.
– Нет, я не планировал сделать тебя четвертой в списке. Хочу сделать тебя единственной.
Ой, свежо предание, да верится с трудом.
– Коул, – я с трудом сдерживала рвущееся наружу веселье, – неужели ты всерьез думаешь, что я поведусь на все эти громкие словечки? «Сделать единственной», «этого достаточно, чтобы любить»… Ты ошибся девушкой, Сент-Клер. Я не верю в любовь с первого взгляда, и даже с десятого свидания она тоже кажется мне дико сомнительной. Я охотнее поверю в то, что Пол Янг обязал тебя ухаживать за мной ради престижа команды имени Неда Хантера. Или в то, что это какой-то коварный план Вентери, чтобы дать мне дополнительный стимул для посещения тренировок. А может, ты вообще поспорил с дружками, что завалишь меня до начала сезона! Что ты смеешься? Такое ведь тоже случается!