– Кли-и! – заинтересовались происходящим другие птицы.
– Кх-ха-а! – проскрежетал негодующий Ублюдок, фокусируя взгляд на мне.
Еле-еле граблями отмахалась.
Еще повезло, что Таша не стала щелкать клювом (в отличие от некоторых особенно несговорчивых чистокровных орлов), нашла свой заколдованный овощ, быстренько вылезла из кормушки и метнулась на выход.
Я тоже было решила, что пора улепетывать, но в дружеские разборки наездницы с горячо «любимым» орлом вмешался еще один персонаж.
– Кли! – коротко выкрикнул летун.
Запоздало признала в нем птичку капитана команды, и вдруг – пусть немного и запоздало, но очень отчетливо – ощутила стыд.
Да, Ден меня бесил. И бесил сильно. Да, он нарывался на месть. Причем уже давно. Да, он заслужил неприятности. Но не смерть от рук психопата.
– Мэг? Ты чего застряла? – крикнула Таша, несмело выглядывая из-за калитки загона, где располагались гнезда.
Решительно выдохнув все сомнения, я подбросила в воздух грабли, уклонилась от вездесущего клюва Ублюдка, прыгнула и зацепилась за седло на его спине. Чистокровный возмутился. Чистокровный нагадил на пол. Чистокровный попытался скинуть наездницу в свежий помет, но я держалась.
Ой, да кого обманываю.
Я болталась подобно хвостам двоечника в конце учебного года, чередуя молитвы с проклятьями. Пострадавшее плечо стреляло болью в лопатку. В рот залетели яркие пряди и, судя по привкусу, мошка. Ублюдок нарезал круги по загону, бился о стены и подпрыгивал. Не знаю, как, но на очередном вираже нас вынесло через калитку загона, лишь чудом не огрев испуганную Ташу по лбу.
– Портал. Через десять минут, – успела выкрикнуть я, прежде чем Ублюдок, почуявший свободу, раскрыл крылья и стартанул в небо.
Держись, Вентери. Я лечу!
Глава 23. Друг познается в беде, муж – в декрете, а враг – на ритуале
– Сдохните, сволочи, – закричал Ден, мысленно срывая магические печати на уничтожение живого. Родившееся в его сердце заклинание грозно загудело, собралось с силами и… с мерзким звуком растворилось.
– Заговоренные цепи, – меланхолично прокомментировал неудачную попытку студента один из капюшонов.
– Уже просек, – холодно ответил пленник, с тоской глядя на отдушину в потолке.
Преподаватель Ринг, согнувшись крючком, неторопливо перелистывал ссохшиеся страницы черного талмуда, его спутники монотонно бубнили какой-то речитатив из сборной солянки религиозных песен, оборванных заклинаний и политических лозунгов «За свободу! Равенство! Твердыню!»
И вот в эту самую мирную минуту ритуала на призывателей феерично рухнула я.
В свое оправдание хочу заметить, что, как воспитанная девушка, попыталась всех предупредить. Точнее, я истошно верещала и махала руками, в надежде перехватить орлиные поводья, пока нелегкая несла нас по туннелю отдушины прямиком в зал для ежегодных кровавых месс. Но сложно руководить Ублюдком.