Его гусеничные брови поднялись, когда он заметил что-то черно-белое.
– Разное? Что это такое? Мы не продаем ничего с пометкой «разное».
– Я... э... не помню, – пробормотала Рокки.
Я закрыл глаза. Рокки всегда была худшим лжецом, какого только можно себе представить.
Ее отец яростно почесал в затылке, казалось, он мог пронзить его насквозь.
– Вы продали... как они называются?
– Фаллоимитатор, дорогой, – подсказала миссис Росси на удивление спокойным тоном, прежде чем убежать.
Рокки поморщилась и покачала головой.
– Хм, нет... это были соломинки.
– Почему они промаркированы как «разное»?
– Я... э...штрих-код был поцарапан и я была слишком занята, чтобы захватить еще один для проверки.
Ух ты, может она и не такая уж плохая лгунья.
Как раз в тот момент, когда я подумал, что мистер Росси это проглотит, магазин наполнился криками его жены. Мы трое одновременно вскочили и быстро побежали к источнику шума. Я затормозил перед парой нарисованных фиолетовых следов.
Черт! Как можно было забыть, что я покрасил пол в магазине? Неудивительно, что Рокки ненавидела меня.
– Что это такое? – воскликнула миссис Росси, едва не задыхаясь.
Она облизала один палец и отчаянно попыталась стереть мое «произведение искусства» – безрезультатно. Лицо ее исказилось от гнева, она смотрела на дочь с выражением чистой ярости.
Вот и все. Я больше не мог сдерживаться и позволять Рокки сражаться за меня. Повторяя историю или нет, я должен был снова взять вину на себя.
– Достаточно! Достаточно этого, – прорычал я.
– Джесси! Тише, – Рокки предупреждающе зашипела.
Не обращая на нее внимания, я продолжил:
– Это была моя идея. Все это. Наши магазины в Чарльстоне преуспевают, продавая такие игрушки. Они также помещают блестящие отпечатки в качестве рекламы. Сначала Рокки не хотела этого делать. Но, как обычно, мне удалось убедить ее.
И одним щелчком пальца меня снова вышвырнули из усадьбы Росси, лишив возможности видеться с их дочерью. Я не мог винить их за то, что они ненавидят меня. Это было правдой; мне действительно нужно было оставить Рокки в покое навсегда. Папа был прав, мы были плохой комбинацией. Как бы я ни старался бороться с этим, мы определенно выявляли худшее друг в друге.
– Заткнись, Джесси, – пробормотал я, заводя машину. – Ты единственная плохая вещь в этой комбинации. Лучше снова уйти, пока ты не испортил ей все еще больше. Вот кто ты такой, не так ли? Тот, кто все только портит... – Я потер глаза и сделал несколько вдохов, чтобы успокоить свое сердце, которое все еще билось беспорядочно. Когда я, наконец, успокоился, чтобы мыслить рационально, я с отвращением покачала головой. – Я не могу снова вычеркнуть ее из своей жизни. Я не настолько силен... и что мне теперь делать?