Рядом со мной послышались глухие шаги, затем последовал запах мускуса. Еще до того, как тяжелый одеколон ударил мне в ноздри, я понял, что это отец. У наших отношений были плохие времена и, ну, очень плохие времена, но каким-то образом мы преодолели турбулентность и вышли на высоту. Забавно, что семейная терапия, бизнес-школа и уроки кулинарии могут сделать с отношениями отца и сына.
– Что случилось, папа? – спросил я, не сводя глаз со шкворчащего масла перед собой.
Папа откашлялся и неловко дернулся.
– Эм, Спортсмен?
Мое сердце сжалось. Папа никогда не называл меня «Спортсменом», если не происходило чего-то важного, тем более, что я не был атлетом, которого можно себе представить. Я отошел от гриля, опасаясь, что откровение, которое он мне преподнесет, приведет к ожогу пальцев.
– Что случилось?
– Я...э ... –Папа почесал лоб, который был глубоко сморщен.
Я вздохнул.
– Просто скажи это. Сорви, как пластырь, и покончим с этим.
Он кивнул и глубоко вздохнул.
– Сегодня я разговаривал с твоей матерью.
– Хорошо, может быть, делать это быстро было плохой идеей, – пошутил я, хотя, судя по серьезности его лица, в том, что он собирался сказать, не было юмора. Я встревожено потянул себя за воротник и сглотнул. – Что с ней происходит?
– Она... очень больна, сынок.
– Больна? Что ты имеешь в виду? –В мыслях замелькали больничные койки и трубки. Я вытряхнул их из головы и нахмурился. – С ней все будет в порядке?
– Скажем так, эти сигареты в конце концов сказались на ней. –Лицо отца было лишено каких-либо эмоций, но в его глазах я заметил осколок вины.
Я оглянулся на свой горящий стейк и перевернул его. Шипящие хлопки ничего не сделали, чтобы успокоить растущую вину. Независимо от того, какой матерью она была, я должен был знать все это. Я должен был попытаться связаться с ней раньше. Чувствуя потребность снять напряжение, я попытался пошутить:
– Забавно, я всегда думал, что у нее откажет печень.
– Джесси, – огрызнулся папа. – Сейчас не время для шуток.
– Я знаю. Прости... просто... – Я даже не мог закончить свою мысль. Будучи одним из тех, кто всегда бежит от эмоций, я буквально терялся в словах.
Папа пошевелился и нерешительно посмотрел на меня.
– Что такое? – хмуро спросил я.
– Она хочет тебя видеть. Знаешь, до того...
«До того».
Как эта фраза могла нести такой тяжелый груз?
Я покачал головой.
– Я не могу вернуться.
– Джесси...
– Мы оба это знаем, папа. – Я закрыл глаза и швырнул лопатку в раковину. Она приземлилась с грохотом, удивив некоторых из моих кухонных работников. – Все в порядке, просто переживаю жизненный кризис прямо сейчас.