Я даже фото не видел. Может там есть на что позариться. Я старых баб не люблю совсем, мне матери хватило. Мой возраст самое оно.
Район в котором у отца дом шикарен. Место элитное. Кругом тачки дорогие. Я тоже машину выбрал поприличней, еду, как свой. Зелёные лужайки, таунхаусы, площадка спортивная, где молодёжь тусуется. Парни моего возраста в баскетбол играют, девчонки сидят на лавочках. Ничего так, от наших отличаются сильно, если не сказать, радикально. Очень красивые и одежда дорогая.
Такси проезжает таунхаусы и останавливается у коттеджа, перед которым идеальный газон. Есть заезд в гараж на три машины. Дом большой. Фасад кирпичный, цвет песка. Крыша и декоративные элементы как камыш. Дверь шикарная.
В посёлкe тоже много коттеджей, здесь что-то особенное, прямо западное.
Дверь массивная деревянная, по обе стороны от неё узкие длинные окна в витражах. Красиво, богато. Ничего сказать не могу. Делаю вид, что не удивлён, привык прямо вот так жить.
Звоню в дверь. Почти сразу открывает женщина. Улыбаюсь. Соображаю. Чёрное платье, белый фартук. Седая, волосы убраны в калач на макушке.
— Кирилл Иванович? Улыбается.
— Да, — тоже улыбаюсь.
— Проходи, я Анна Васильевна, ваша горничная.
Класс! И горничная есть.
— Можешь меня тётей Аней называть.
Я прохожу в глобальную прихожую, которая перетекает в залу. Первое что кидается в глаза огромные зеркальные створки большого шкафа, они зрительно прихожую увеличивают.
На полу плитка. Выложена так, что, кажется, на светлом ламинате лежит красивый бархатный ковёр красного цвета с узорами. На деревянном тёмном потолке золотистая люстра. Небольшое овальное зеркало в оправе под слоновую кость почти у входа, под ним полированный столик на тонких изогнутых ножках. У столика стоит мраморная статуя, стилизованная под древнюю Грецию. По крайней мере у девушки полуобнажённой точно греческий профиль. Вправо и влево двустворчатые деревянные двери ведут в какие-то кабинеты.
На бежевых стенах висят светильники откидывая тёплые приглушенные лучи веером в потолок. Так же скользит солнечный луч, что сквозь витражи просочился и насытился разными красками, откинул настоящую радугу на странный пол.
Надо было раньше приехать. Плевал бы на мамашу, год бы жил вот так, как прЫнц.
Тётя Аня отодвигает одну зеркальную стенку гигантского шкафа, и открывается гардероб, заполненный одеждой. Вдоль стен стоят полки для обуви. Женщина выдаёт мне подобие тапок, но они напоминают мне спортивную обувь.
— Такие подойдут? — спрашивает она.
— Вполне, — без улыбки отвечаю и меняю обувь.