Он снимает куртку и не отвечая, продолжает делать своё дело. А я смотрю на него и мысленно восхищаюсь его силе. Такой деловой, взрослый, словно здесь его место на лоне природы, всё знает, всё умеет.
И пропадает мой страх. Тревоги оставляют.
Мне он кажется самым надёжным мужчиной на свете, даже надёжней Ивана Савельевича, потому что тот всего на всего отчим, а этот…
— Кирилл, — зову слабым голосом. — А может быть так, что первый мужчина останется единственным навсегда?
— Если ты поверишь в это. А если тебя после первого раза понесёт налево, то я наверно умру.
— Неужели, любишь? — горько усмехаюсь я.
Не об этом ли я мечтала всё лето? Чтобы он это сказал.
— Сильно, — спокойно признается он с очень серьёзным лицом. — А теперь ты скажи.
— Ты мне нравишься. Но когда вот такой, спокойный. Но в городе ты другой.
— Ни каждый знает, какой я есть на самом деле, только ты и Мирон, — отзывался он. — Собери веток, только сухие постарайся.
— Здесь нет сухих, — теряюсь я.
— Ничего, я угли прихватил и жидкость для розжига. Нужно суп сварить до грозы.
Воспринимаю всё происходящее, как приключение. Вживаюсь в роль туристки и иду собирать ветки.
— А как ты с Мироном помирился? — кричу ему, обрывая с ближайшей ёлки сухие лапы.
— На коленях прощения просил. Потом набухались, накуролесили и помирились, — отвечает Кирилл.
Он быстро обустраивает палатку и начинает организовывать костёр. Набирает в алюминиевый котелок воды, устраивает его над кострищем. Огонь разводит. Ещё и шутит, делая вид, что пламя выдувает.
И мне смешно. Забавный он и очень интересный.
Неумело чищу картошку.
— Картошка, тушёнка и пакеты с супом, будет объедение. Я ещё хлеб взял.
— Дракоша, а деньги, которые тебе парни из университета дали, чтобы ты меня невинности лишил, ты куда дел? — ковыряю картофелину ножом, стараюсь, но не получается.
— Мирону отдал, он в поселковом ЗАГСе договорится, чтобы нас расписали, — отвечает Кирилл. — Я понимаю, что тебе обидно, но если ты действительно хоть что-то испытываешь ко мне, то лучше так.
— А родителям ты как собрался об этом говорить? — с вызовом кидаю я.
— Заметил, что ты от мамы зависишь. Но мне всё равно, лишь бы ты не предала.
— Иван мне учёбу оплачивает. Может, пока не будем говорить? — мне вдруг становится не по себе.
Кирилл поднимает на меня хмурый взгляд, как небо над головой.
— Ангел мой, никогда не пыталась пожить самостоятельно?
— Никогда.
— Вот пришло время. Отец квартиру на меня переписал, заработать всегда есть возможность. Выживем. Но я не думаю, что они стильно лютовать будут.
— А если, я не соглашусь? — очень осторожно спрашиваю я.