— И почему мне это в голову не пришло? — Она встала с кровати и почесала грудь.
— Сыпь становится всё хуже.
— Знаю. Не нужно об этом говорить.
— Почему ты огрызаешься? Не я виновник сыпи.
Все ещё почёсываясь, она принялась расхаживать по комнате.
— Ты не понимаешь, но есть несколько причин, по которым мы должны покончить с этим сейчас.
Ему не понравилось, как это прозвучало. Почему она сопротивлялась? Сопротивлялась тому, что так очевидно для любого, у кого были глаза? Ей надо купить новые очки?
— Какие? — он старался не рычать.
— Первая, — она подняла указательный палец, — отец ждёт меня дома.
— Ага, и тебе там так хорошо.
— Там свои проблемы. Вторая причина, — она не подняла ещё один палец. — Мне осталось добрых шестьдесят или семьдесят лет, если не рассматривать болезни или падение с лестницы. И я бы предпочла, чтобы мой муж умер со мной.
— Я поговорю об этом со своей матерью.
— С матерью? Что она может сделать?
— Нам очень необходимо об этом сейчас спорить?
— Нет. Третья, — и все ещё только один палец, — Я не делюсь.
— Я никогда не просил тебя об этом.
— Тебе и не нужно. — Она махнула на кровать. — Они ждут тебя, готовя себя на роль угощения.
— И это моя вина?
— Да. Двести лет жизни шлюхой не испарятся волшебным образом. И моя жизнь слишком коротка, чтобы сидеть и расстраиваться из-за тебя. Или из-за любого другого мужчины.
— Дракона.
— Что?
— Я дракон, а не мужчина.
— Это не имеет значения. Как только у тебя твердеет член, не имеет значения, кто ты; всё кончено. И если думаешь, что я буду, как мои жалкие невестки, умирать без мужского члена, глубоко ошибаешься!
Дагмар понятия не имела, когда так разозлилась, но злилась. На самом деле, она была в ярости. Она не была в ярости, когда обнаружила жалкую женщину на кровати Гвенваеля, ожидающую, когда он придёт и использует её как вместилище для своего семени. Но сейчас Дагмар была вне себя от ярости и понятия не имела почему.
Но ей нравилось
— Так что простите, лорд Гвенваель, если моё представление о счастливой жизни не включает в себя сидеть и ждать тебя. Надеясь и моля, чтобы ты не делал то, что кажется тебе таким естественным. — Она подошла к нему и ткнула пальцем в лицо. — У меня есть дела. Я не буду ждать тебя или кого-то ещё. И чего я, чёрт возьми, точно не приму, так это того, что вместо меня тебя ждёт другая!
Он обхватил её руку в кулак и дёрнул, заставляя подняться на цыпочки. Её указательный палец все ещё был вытянут, и Гвенваель скользнул языком по кончику. То, как он это делал, грубо, но с нежность, сводило с ума несколько дней… и почти каждую ночь.