Никто никогда не узнает, что я была здесь с ними. Что они были во мне. Все, что произойдёт, чему станут свидетелями эти стены, останется тут, в этой комнате, которую я даже оглядеть не успеваю, так дурманит меня их близость и собственная смелость. Знаю, что до конца дней буду смаковать воспоминания о том, что случится здесь. Не опасаюсь даже, что они станут меня искать. У них таких, как я, сотни, если не тысячи. Мой образ лишь один из многих и вскоре затеряется, забудется, сменится другими.
Уже горю от предвкушения. От самой мысли, что решилась на запретное удовольствие, что позволяю себе теряться в их прикосновениях. В подготовительных ласках, которые дарят мне сейчас. Блондин, тот, что за моей спиной, теряет терпение. Жалобный треск ткани — и я понимаю, что трусики больше мне не послужат. Они скользят по разгоряченной коже и исчезают в неизвестном направлении. От оглушающих эмоций, что переполняют меня, я бы засмеялась, если бы могла. Звуки несостоявшегося веселья сменяются всхлипом, когда я чувствую скольжение его горячей плоти, он совсем близко к тому, чтобы заставить меня кричать. Сладкое головокружение лишает последней точки опоры, которая мне вовсе не нужна, ведь я в надежных руках.
Проникновение жёсткое, едва не злое и вырывает вскрик боли, смешанной с наслаждением, и пустота во мне наконец заполнена. Меня еще даже не раздели полностью, а я чувствую обжигающую твёрдую плоть внутри. Она пульсирует, дает понять, что на грани. Одно неосторожное движение — и все закончится, но так легко отделаться мне не дадут. Он замирает, дает нам секунды, чтобы немного остыть и растянуть эйфорию, Он привыкает к тесноте, к тому, как я сжимаюсь вокруг него.
— Узкая, — раздается голос, шипящий мне в затылок.
— И вовсе я не узкая, — хриплю чуть слышно. — Это ты — большой мальчик.
Брюнет, на чьих коленях я так удобно устроена, за чьи широкие плечи до побелевших костяшек цепляюсь руками, тихо смеётся мне в лицо. Им нравится. Обоим. И третьему, тому, что слева, пока что только наблюдает, но его слишком громкий выдох как одобрение. Я в темноте не могу рассмотреть, но знаю, что он тоже присоединится. Тоже поучаствует. Они разделят меня между собой. Еще не представляю, как все это будет, но времени гадать мне не дают.
— Держись, девочка, — с улыбкой говорит брюнет, проводя языком по моим губам.
В нем есть что-то знакомое, не могу уловить что и понять, а мысль это как появилась, так и уносится в неизвестность, потому что блондин, замучив всех нас ожиданием, делает движение. Глубокое, на грани, и срывается в галоп! Руки брюнета не дают мне соскользнуть или отстраниться. Это так прекрасно и одновременно порочно — быть зажатой одним, пока берет другой. Когда покорно принимаешь все его толчки, вскрикивая от каждого, и знаешь, что это только начало, разогрев. Немного больно от его размера, но дискомфорт уступает место немыслимому наслаждению, которое тонкими иглами пронзает все мое тело, усиливаясь с каждым толчком. Что кружит голову, заставляет забыть даже собственное имя. Кто я? Где я?