Перейдя в другую сторону коридора и прихватив по пути сломанный меч, товарищи принялись довольно безуспешно вскрывать ведущую в основной комплекс дверь.
Грома, поняв, что сходу препятствие не одолеть, принял решение:
— Идём к моей камере, надо выломать один из прутьев. Попробую использовать его как лом и разбить камень у петель. А ты пока сними со стражников перчатки, они понадобятся во время работы. Боги, да мы здесь уже десять минут возимся… — застонал он.
— Спокойствие, у нас ещё есть фора, — успокаивая скорее самого себя, нежели собеседника, произнёс Тихон.
Гном на сказанное проворчал:
— Я вполне уверен, что имперцы полезут внутрь не раньше, чем через час, а то и все два.
Но вот перекрыть два единственных выхода на поверхность они вполне могут и через двадцать минут.
Справившись с прутом менее чем за минуту и так и не сумев натянуть на свои ручищи снятые со стражника перчатки, гном, приноровившись, собирался уже ударить прутом по стене, как имеющаяся в двери смотровая заслонка с лязгом отворилась.
Глаза Грома встретились с глазами смотрящего в заслонку человека. Тот, коротко изучив гнома и стоящего чуть позади Тихона, очень твёрдым и даже властным голосом произнёс:
— Без глупостей, мы люди Аластора.
При этом сказано это было не только с утвердительной, но и с вопросительной интонацией.
Грома, который тугодумом никогда не был, опустил прут на пол и делая несколько шагов от двери, ответил:
— «Без глупостей» — моё второе имя…
Засов с той стороны лязгнул, тяжёлая металлическая дверь отворилась.
Около десяти секунд четверо мужчин напряжённо изучали друг друга.
«Это поворот», — поразился гном, созерцая педантской внешности усатого человека, который, как он знал, работал в комплексе переговорщиком.
Слегка позади Хайнца стоял Харди. На своём плече старший лейтенант словно мешок нес бессознательное тело подростка. В другой его руке находился яркий, питаемый летучим маслом фонарь.
Четким и твердым голосом Хайнц произнёс:
— Я близкий соратник Аластора. Капитан Харди недавно перешёл на сторону Севера.
Сюда мы пришли чтобы освободить Главу. Тебя — Гром, сын Драма мы готовы прихватить с собой. Только вот всем нам следует поторопиться…
Грома отвел настороженный взгляд с широкой адамантовой шпаги, которую Хайнц держал в правой руке, после чего встретился глазами с Главой.
Кивнув, старик ответил на немой вопрос гнома:
— Я не чувствую лжи…
Дале же произошло то, что Тихона сильно удивило.
Не менее твёрже чем собеседник, Грома обратился к неожиданным союзникам:
— Я не уйду без иномирца, не хотите помогать, хотя бы не мешайте, а лучше всё же посильно помогите.