Перед спуском на второй уровень Хикка обновила благословения. Мне она добавила как и раньше по пятерке ко всем характеристикам, а вот над паладином и Лирой колдовала особо, наверно разучила что-то полезное для нашей элиты. Но даже так, наша группа становилась уровня на два сильнее своих реальных показателей. Страшно представить, на что способны бафферы более высоких уровней. Теперь я понимала сережины слова, о том что суппорт решает все. Умный он все — таки. Если б не эта сучка, цены б ему не было.
Ловушки на втором уровне были серьезнее. КолоБрод шел медленнее, щурясь и разве что не обнюхивая пол и стены. Но замечал не все. Два раза мне пришлось его отлечивать. Можно было поберечь ману, и съесть пирожок или яблоко. Это не бой, и любая пища давала ускоренную регенерацию. Но ничего подобного мы просто не захватили. Да и Лира гнала нас вперед почти пинками.
Кобольды здесь оказались злее и умнее. Кроме того у них были пращи. Кожаные ремешки, которыми они метко и больно пуляли булыжники. В первом же зале, не все из них кинулись на паладина. Некоторые остались стоять вдоль стены, и не попали под его призыв. Первой досталось Хикке. Булыжник ударил ее уже на излете, но все равно сбил треть здоровья.
— Мариша! — она жалобно смотрела на меня, но я не могла бросить паладина. «Хил лечит пала, падает пал — падает рейд», это Сережа вбил мне в голову еще в первую нашу охоту на кроликов.
Лечила я непрерывно. У малого исцеления откат был крохотный, но и заклинание первого уровня возвращала совсем немного очков жизни. Даже после баффа я отхиливала только 35 единиц здоровья. Так что я щелкала пальцами как испанская танцовщица, восполняя то, что вышибали с паладина копьями и камнями.
С метателями затеял перестрелку КолоБрод. Он бил сильнее и точнее, но кобольдов было больше. Камни прилетали все чаще, сбивая всего по несколько процентов, но восполнять их было некогда.
— Лира, режь камнеметов! — Сережа сообразил первым.
Слава Богу разбойница не стала капризничать, она была стервой, но не дурой. Рванув перекатом мимо стада, которое пыталось затоптать паладина, она побежала вдоль стены, срубая кобольдов с пращами, как молодые березки. Они уже поняли, откуда придет их смерть, но ничего не успевали сделать. Лира уворачивалась от камней, летящих прямо в упор и разила своими короткими мечами с одного удара, срубая головы, вспарывая животы, отсекая конечности и, кажется, ни разу не повторяясь. Я даже залюбовалась дрянью.
Когда последний владелец пращи сдох — Лира вбила ему тесак прямо в рот, зачистка зала стала вопросом времени. Их перебили по одному, стараясь не рисковать.