Вот же дурочка! Что теперь он обо мне подумает?
Мое лицо запылало стыдом. Я накрыла ладонями щеки.
– Извините, Богдан, – проговорила и сорвавшись с места кинулась в коридор, налетев конечно же в дверях на Рому.
– Настя, ты куда? – окликнул меня парень, но я даже и не думала отвечать и останавливаться.
Мне необходимо было пережить позор одной. Перегореть им.
Ведь другого выхода нет. Теперь я повязана с Богданом Титовым его дочкой.
***
Я возвращаюсь в палату спустя полчаса истерических терзаний самой себя за чересчур бурную фантазию.
В данном случая я повела себя совсем никак профессионал, а как истеричная бабенка, которой почудилось невесть что.
Подойдя к двери, я набираю полную грудь воздуха и задержав его в себе, взялась за ручку, надавила ее до щелчка, толкнула от себя, зашла внутрь приготовившись признать свое поражение перед Титовым, но…
Шумно выдыхаю спертый в груди воздух. Оглядываясь по сторонам.
Палата оказалось пустой.
Меня заштормило и я прислонилась спиной к двери.
Он бросил меня? – тревожный звоночек раздавшийся в подсознании, нарастал с невероятной скоростью и уже через миг превратился в полноценный сигнал тревоги, который оглушил меня своим звоном.
Я заметалась по палате как будто за мной гонялся рой ос.
Заглянула в шкаф, в тумбочку. Все вещи оказались на месте.
Но ведь и Титов не бедствует. Зачем ему забирать с собой те вещи которые были куплены незнакомкой в обычном детском магазине. У него дома наверняка, все вещи для Вероники брендовые.
И когда осмотревшись я поняла, что мужчина не взял с собой ничего, я решила сходить на сестринский пост. Уж там-то мне точно все разъяснят и разложат по полочкам. Вряд ли меня здесь будут держать без ребенка.
Я уверенно двинулась к двери с твердым намерением узнать все немедленно.
Сейчас неведение для меня, сродни смерти.
Обхватив ручку, дергаю дверь на себя.
И тут же застываю на пороге. Нос к носу сталкиваясь с Титовым, который держит на руках Нику.
С губ срывается вздох облегчения.
– Я думала вы уехали?! – мои мысли формируются в слова и когда до меня доходит что я сказала их вслух, мне вновь становится жутко стыдно за свои эмоции. – БожеМой! Богдан простите. Я сегодня сама не своя. Не понимаю откуда взялось это волнение. Говорю все не впопад…
– Может вы нас все таки в палату пропустите? – уголок рта у Титова дергается вверх, обнажая зубы.
– Да, простите, – отхожу в сторону, пропуская Титова с дочкой в палату.
Мужчина проходит мимо меня, мазнул по мне странным взглядом и подойдя к кроватке уложил в нее Веронику. Девочка снова спала.