К счастью, до того, как с его языка сорвались проклятия, Курилович опомнился. В голове молнией промелькнула здравая мысль: если они открыто звонят после убийства, связываться с ними опасно.
— Позвоните мне завтра, я должен все хорошенько обдумать, — сказал он и отключился.
Для принятия решения ему хватило одной минуты. Чего зря мучить голову, когда все ясно? До Вениамина доходили слухи о столичных подрядах, на порядок превосходивших провинциальные. Имея такие бабки, можно нанять дивизию головорезов и без колебаний отправить их на дело ради таких же бабок в будущем. Так что любой ответ Куриловича ничего не изменит на рынке московского дорожного строительства. Просто «нет» будет стоить Вениамину жизни. А еще они могут начать с жены или ребенка. Убьют, позвонят и спросят: «Ну, теперь ты согласен или снова озадачить киллера?»
Курилович подошел к бару, достал бутылку виски, затем сменил ее на бутылку водки и с хрустом свинтил пробку. Впервые за многие годы он нарушил свое железное правило — не пить в рабочее время.
В отличие от Куриловича Илья Фридрихович Тумасов не имел специального образования, хотя тоже владел дорожно-строительной компанией. Времени не было, да и желания. Отец, родившийся в те годы, когда в моде оказались не только Карлы и Фридрихи, но даже Коминтерны и, не приведи господи, Даздрапермы, слабо соответствовал гордому имени одного из вождей мирового пролетариата. За свою жизнь он имел две судимости (одну условную, вторую реальную) и верил исключительно в закон кулака. Поэтому сына товарищ Фридрих определил в секцию бокса. И когда Илья приходил домой с разбитым носом, отец выдавал коротенькую одобрительную речь, смысл которой можно передать знаменитыми словами: «Правильной дорогой идете, товарищи!»
И Илья шел и шел этой дорогой, к шестнадцати годам выполнив норматив кандидата в мастера спорта. В наследство от родителей ему досталась крупная фигура, и он выступал в тяжелой весовой категории. То есть завет отца молодой Тумасов полностью воплотил в жизнь. Еще чуть-чуть, и он бы принялся кулаками завоевывать свое место в жизни, но тут произошло событие, перевернувшее сознание Ильи. Отец вернулся с отсидки. Папаша хорохорился, но юноша видел, что на зоне ему довелось несладко. Как-то в пьяном откровении отец подтвердил догадки сына. Вонючие бараки, холода, дрянная баланда вместо человеческой еды, тяжелая работа на лесоповале — такой уголовной романтики Илюше совсем не хотелось. Как не хотелось и служить Родине. Вот только с учебой было совсем швах! Настолько плохо, что даже звание кандидата в мастера не гарантировало поступление в институт физкультуры. Когда дело касалось его шкуры, юный Тумасов соображал даже очень хорошо. Он взялся за учебники, многие из которых не раскрывал целую учебную четверть. И к окончанию школы он имел аттестат, вполне достойный будущего физкультурника.