Но к осечкам дружки были внутренне готовы и продолжили свою бурную деятельность. Вот и на этот раз, выбрав подходящее местечко, они залегли в кусты, наблюдая за прикрытой соломой выбоиной. Был вторник, но вчера страна отмечала какой-то очередной праздник, и машины колесили гораздо реже обычного. Народ похмелялся, не торопясь садиться за руль. За двадцать минут проехало всего четыре легковушки, причем в трех за рулем были женщины, аккуратно объехавшие лежавшую на их пути солому.
Троица, не отличавшаяся долготерпением, затосковала. Наконец один из них сунул руку в карман и вытащил засаленные карты. Играли в обычного дурака на щелбаны. Ставить деньги вроде как не имело смысла, ведь у них была общая касса. Хотя каждый покупал себе еду и изредка секонд-хендовские шмотки, главной расходной статьей являлась выпивка, всегда делившаяся поровну. Если бы кто-то из них предложил играть на долю спиртного, ему бы набили физиономию. Нельзя посягать на святое! Они же не алкаши какие-нибудь, норовящие в одиночку упиться до поросячьего визга, а друзья, проводящие свободное время за бутылочкой вина. Ну да, квасят они ежедневно, но исключительно из-за излишков этого самого свободного времени.
Раздали карты. Первые две партии выиграл Сява, а проигравшим оба раза стал один из его приятелей. В третьей партии они поменялись ролями, и дружок, демонстративно потерев свой раскрасневшийся лоб, занес руку для ответного удара.
— Ща как вдарю — мозги через задницу вылезут, — мстительно пообещал он.
И тут раздался характерный, чуть приглушенный звук. Увлекшись игрой, дружки прозевали приближение легковушки. Они, словно три огромные ящерицы, поползли к дороге и осторожно выглянули из кустов. Увиденная картина наполнила их души радостью. Метрах в десяти от колдобины стоял подержанный «форд-мондео». Из легковушки выбрался мужчина в годах, маленького роста, с заметным брюшком — явно из прослойки творческой интеллигенции. Он не стал ходить к выбоине, поняв бессмысленность этой затеи, а присел на корточки, силясь разобраться, что же так смачно хрустнуло в недрах его железного коня. За этой затеей мужчину застигли друзья-разбойнички. Они сумели тихо подкрасться и напали сзади. Мужчина успел только в последний момент повернуть голову, на которую Сява обрушил толстый резиновый шланг, мало уступавший по эффективности милицейской дубинке. «Ах, как кружится голова, как голова кружится!» — мог бы пропеть мужчина, поскольку был актером музыкального театра. К сожалению, в этот момент ему было не до пения. Хотя он оставался в сознании, окружающий мир для него потерял четкие очертания, все стало расплывчатым, даже размазанным, и двоилось.