— Вениамин Веневитович, вы не могли бы зайти? Спасибо.
— Что-то не так? — спрашиваю, поворачивая голову к девушке в халате, а она загадочно улыбается и показывает маленькое пятнышко на экране:
— Поздравляю вас.
— А… э… в смысле? — ошалело смотрю на изображение, не веря своим глазам. — Я что? Я беременна!?
— Да. Срок около восьми недель.
— Этого не может быть! Подождите. Нет! Восемь недель? Это же получается… Да нет же! — хохочу, закрывая лицо руками и мотая головой. — Максим! Глупенький ты мой мальчишка!
— Ну еще пока рано говорить что-то про пол, но имя очень хорошее. Поздравляю вас.
— Спасибо большое! Спасибо вам!
Клей
Фыр-р-р, фыр-р-р, фыр-р-р…
Я чешу пригревшегося под боком кота и залипаю в игры теней на потолке. Они медленно мотыляются из стороны в сторону в такт покачиванию деревьев, а меня все больше плющит от того, что две, практически касающиеся стены, то приближаются друг к другу, то отдаляются. Крыша медленно, но верно, отъезжает, и, когда в одном из темных пятен я начинаю видеть силуэт Ели, в области сердца отстреливает с такой силой, что невозможно сделать крошечный вдох, не то что нормально дышать. Мне не хватает воздуха, хотя дверь на балкон раскрыта настежь, еще и Пират забирается на грудь и начинает фырчать громче, словно изо всех своих кошачьих сил старается вылечить мою душу.
— Спасибо, братишка, — перекладываю кота на подушку, разворачиваюсь на живот и утыкаюсь лбом в скрещенные руки, морщась от усилившегося пощипывания в правой.
Я ненавижу ночь. Днём хотя бы можно что-то делать, носиться по городу, обзванивать радиостанции и договариваться. Ночью почему-то никто не хочет работать. Все ложатся спать, а для меня начинается ад, в котором невозможно сбежать от мыслей, кружащихся в голове, и, кажется, само время до утра превращается в изощренную пытку. Пират запрыгивает мне на спину, сворачивается на ней клубочком и снова фырчит, фырчит, фырчит. Больно. Так, что даже второй рукав, забитый за два дня, не может перекрыть это безумие и хотя бы частично заглушить творящийся внутри ад. Ничего не помогает. Хочется задрать голову к небу и тупо выть до тех пор, пока не станет легче. Только легче не станет. Раньше порвутся связки и наступит утро, чем исчезнет эта пустота.
Притянув мобильный, открываю список контактов и кручу его, ища ее имя. Знаю, что я в блокировке, знаю, что бессмысленно звонить и писать, но нажимаю иконку сообщения и вожу пальцем по клавиатуре — хотя бы иллюзия того, что она прочитает и ответит.
"Привет, Еля. Я хотел написать, что у Пирата все ок. Подумал тут и решил, что Пират ему действительно подходит больше. Он ещё ходит сейчас так, как будто вместо задних лап у него эти деревяшки. Ну типа как костыли, только пристегнутые к ногам. Может, видела в фильмах? Да, наверное, видела. Такой вот трушный Пират. И это, я малехо охренел от того, что ему нравятся бананы. Когда завтракаю, даю ему немного, совсем децл. Хер знает, едят нормальные коты такое и можно ли им бананы, но вроде ничего стремного не происходит. Думал, обосрется или удрищется с них… Короче, все ок, без криминала. Кстати, он сразу в лоток ходить начал. Мимо и в ботинки не гадит. С этим у нас все ровно. Вообще, прикольный кошак. Вчера с ним залипали в телек. Там показывали рыбалку, а он аж замер, только кончик хвоста дёргается, и, когда мужик окуня вытащил, как сиганет к нему с дивана. Прикинь! Ходит кругами, мявкает. Сегодня вот купил ему рыбеху в палатке, чтобы порадовался. Он ее целиком стрескал, и моська такая счастливая. Короче, ты не переживай, я за ним нормально ухаживаю. Миха твой за корм мне рассказал и витамины — я все купил. Мисочки тоже. Даже мышь пищащую резиновую, чтобы Пират ей играл. И еще ошейник от блох новый ему надел, хотя он вроде не чешется. Все ок, Еля. Не парься. Пока."