Шампанское щекочет язык, а морозный воздух после сигаретного дыма кажется слишком свежим. Прячу ноги под одеялом и вопросительно смотрю на протянутую ладонь.
— Макс.
— Нас вроде знакомили. Или уже забыл?
— Нас познакомили, но мы не знакомились.
— А есть разница?
— Естественно.
— Даже не хочу слушать в чем. Прибереги этот подкат для своих свинок.
— Свинок? — хмурится, а потом смеется. — Дошло!
— Ну раз дошло, то может и двери найдешь сам, а потом догадаешься их закрыть с той стороны? Кле…
Окончание прозвища так и не сорвалось с моих губ. Он смял и его, и их поцелуем. Не дал отстраниться, запуская пальцы в волосы. Наглость и напор, помноженные на алкоголь… Вспыхнувшая кровь от ощущения предельно уверенного в себе самца… И слепящим взрывом, тянущий голод внизу живота…
— У меня есть мужчина, — рвано выдыхаю я жалкую попытку остановить то, что нельзя назвать никак иначе, как безумием.
— И где он? — ухмыляется, прикусывая мочку уха и оттягивая волосы вниз, чтобы добраться до шеи.
Только я не могу ответить, все больше задыхаясь от исследующих поцелуев. Завтра я обязательно пожалею, но сегодня мне так нужна эта ошибка.
В голове треск. Она раскалывается на части, но продолжает безостановочно крутить свое кино с цензом двадцать один плюс, в котором я в главной роли. В роли шлюхи. Не пьяной и поддавшейся порыву, а именно шлюхи. Даже не пытаюсь оправдываться перед собой. Глупое занятие, которое ничего не изменит. Я понимала что делаю и зачем, а Ярик, как всегда, оказался прав — жалею. Пожалела сразу. После того, как схлынула эйфория от яркого оргазма, пожалела. А сейчас остаётся только курить и стараться не думать о том, что шлюхе понравился напористый мальчик и его губы, затыкающие срывающиеся стоны. Он получил то, что не пытался скрывать, я получила подтверждение того, что все еще интересна. Достаточно честный размен, как его не крути. Тряхнув головой, выуживаю новую сигарету и морщусь — переболтанные мысли царапают мозг, выталкивая на поверхность единственную правильную: я его использовала, он меня использовал в ответ. Поиграли в любовь на одну ночь, можно переворачивать этот лист и начинать писать новый день и год с чистого.
— Все они, по сути, малые дети, — с усмешкой стряхиваю пепел и не удивляюсь тому, что произнесла это вслух, а Алиса и ее подруги подхватили фразу и стали ее прикидывать на своих мальчиков.
Голова трещит нещадно, но я рассматриваю через призму "детскости" каждого из мужчин на заднем дворе. Дядя Сева о чем-то неторопливо разговаривает с отцом Алисы, Ярик впал в детство и делит топор с мальчиком Риты и ее братом. Так смешно.