Дорога казалась бесконечно долгой, но, к счастью, была уже хорошо мне знакома. Он вёз меня к себе домой. К себе домой!
И в этот момент я вдруг поняла, как сильно люблю Жаннку. Она ведь спасла меня! Если бы не она, даже страшно представить, что сейчас со мной могло бы происходить… И благодаря лишь её настойчивому темпераменту, я сейчас не с мерзким Артёмом, а со своим любимым мужчиной, и мы едем к нему домой!
Вот только моя эйфория от этого открытия продлилась недолго.
Въехав в хорошо знакомый мне подземный паркинг, Вова заглушил машину, и мы вышли, направившись к лифтам. Пока мы ждали лифт, он не смотрел на меня, а я, напротив, с жадностью изучала его лицо, отчаянно выискивая в нем хоть маленький намёк на своё прощение. Но никакого намёка там не было. Лишь едва заметное презрение, и холод, от которого хотелось зарыться под землю. Тягостные сомнения снова поползли в мою душу скользкими червями. Когда двери лифта раскрылись, я уже отчаянно сомневалась, стоит ли мне туда заходить. Вот только, мое мнение на этот счёт, похоже, никого не интересовало. То, что я замешкалась на входе, ему явно не понравилось, потому что он вдруг взял и резко толкнул меня в спину, да так, что я вписалась в противоположную стену кабины, едва успев выставить вперёд руки для защиты.
Все мое тело тут же затрясло мелкой дрожью от такой неожиданной грубости с его стороны.
Лифт медленно пополз вверх, а я так и осталась стоять лицом к стене, не смея пошевелиться, не смея дышать, не смея повернуться и посмотреть на него.
А когда кабина остановилась на нужном этаже, меня грубо схватили за шкирку, развернули и снова толкнули, на этот раз уже в квартиру. Я пробежала несколько шагов и остановилась, едва удержав равновесие, и на этот раз обернулась, чтобы увидеть его непроницаемое лицо, выдающее свой гнев лишь сверкающим острым взглядом.
Он медленно пошёл на меня, на ходу снимая пальто, а я непроизвольно попятилась назад. Бросив пальто на диван, мимо которого я трусливо отступала в сторону обеденной зоны, он зачем-то начал снимать часы с запястья, и этот жест мне очень, очень не понравился. Избавившись от часов, он начал закатывать рукава своей белоснежной рубашки, продолжая угрожающе двигаться в мою сторону.
Вскоре я уперлась ягодицами в стеклянный стол, и отступать больше было некуда.
Он остановился напротив меня, прожигая мои нервы насквозь своим тяжёлым взглядом.
- Раздевайся, - последовал холодный приказ.
Руки словно налились свинцом, и не слушались, а сердце так и выбивало барабанную дробь. Я сомневалась. Не знала, как себя повести. И раздеваться - самое меньшее из того, что мне сейчас хотелось сделать.