- Тайра, - она даже как будто слегка улыбнулась краешком губ. И повторила, показывая на себя, а потом на меня: - Тайра. Андрей.
«Заяц – Волк. Заяц – Волк». Есть контакт!
10.
Вопреки моим опасениям, дорога не уперлась в тупик, а плавно перетекла в грунтовку, которая, попетляв, вывела почти к самой развязке на Агалатово. Машины по трассе ехали уже свободно, и минут через пятнадцать мы свернули к Васкелово.
Тайра сидела, обхватив руками свою сумку, и неподвижно смотрела куда-то вперед. Иногда словно стряхивала с себя оцепенение, переводила глаза на другие машины, на лес вдоль трассы, на меня – и снова замирала. И вот этот неподвижный, полный отчаяния взгляд заставлял поверить в невозможное сильнее, чем фокус с мгновенно зажившей под ладонью ссадиной.
Так смотрит человек, абсолютно не представляющий, что ему делать, куда идти. Как-то ведь она попала в этот лес, но обратно вернуться не может. Сзади обрыв, спереди пропасть. Попадалово.
Вот это меня всегда умиляло в кино. Идет себе такой крендель по улице или там по лесу и встречает некую иномирную сущность. Немножко удивления: опачки, чувак, ты кто такой? И дальше уже попытка контакта двух цивилизаций. Как будто это лишь чуть-чуть выходит за рамки повседневной обыденности. Да ешкин кот, как вообще в такое можно поверить, находясь в трезвом уме и здравой памяти?
Оказывается, можно. Хотя и непросто. Голова сопротивляется. А уж представить, что с этим делать дальше, и вообще отказывается.
За канареечного цвета пансионатом для престарелых я свернул на улочку с претенциозным названием Морская. Ну что ж, кому кобыла невеста, а для кого и озеро – море. Вот на берегу этого самого моря, на окраине поселка, и стояла за высоким зеленым забором моя дача.
Досталась она мне после развода. По большому счету, это было Юлькино наследство и разделу не подлежало, но разводились мы мирно, вполне по-дружески, поэтому поделили все тоже без проблем. Я оставил ей свою долю в нашей общей трешке в Гавани и Джерома, а дачу забрал себе. Хотел взять ипотеку, но вместо этого купил в кредит Поджера и снял квартиру на Северном.
Юля к даче нежных чувств не испытывала, а я наоборот любил. За три года привел в божеский вид дом, огромный и бестолковый, построенный еще при Брежневе, и ликвидировал последние остатки тещиного огорода. Сосны, березы, несколько яблонь, немного ягодника, большая лужайка. Ну и грядка зелени на задворках по принципу «вырастет – хорошо, нет – ну и хрен с ней». В общем, смело можно и гостей пригласить, и самому в одиночестве расслабиться.