- То есть до этого самого бедствия ларн не было? – Андрей приподнялся на локте и посмотрел на меня внимательно.
- Нет. Леса, где они водятся, были самыми обыкновенными. И стрелец там тоже не рос.
- Большие Леса?
- Я не знаю, как сравнить с вашими мерами. Вокруг, по опушке, их можно обойти примерно за трое суток.
- Значит, не слишком большие… Очень интересно.
30.
Я рассказала Андрею все, что знала о ларнах. Наверно, это заняло бы меньше времени, если бы мне не приходилось останавливаться и подбирать с его помощью нужные слова. Или чтобы в очередной раз поцеловаться. Иногда останавливал меня он, задавал вопросы. Когда я закончила, уже опустился вечер. Комнату освещали только языки пламени в камине. Дождь не прекращался, но в доме было так тепло и уютно, что я, наверно, согласилась бы, чтобы он шел вечно. Чтобы вот так сидеть с Андреем вдвоем…
Я снова вспомнила согру, которую у нас считали колдовским цветком, способным вызывать чувственное влечение. Она росла очень быстро, оплетая любую опору гибкими побегами. Летними ночами на них распускались белые цветы, похожие на звезды, тонкий запах которых дурманил и наводил на нескромные мысли. С Энгардом мы были как два растущих рядом куста стрельца, объединившихся в охоте и черпающих в этом силу. С Андреем я хотела стать согрой – и не только в момент близости. Обвивать собою и просто быть рядом. Опьяняя и вызывая желание…
Любовь? Пока об этом думать было еще слишком рано. Но я хотела любить его и знала, что смогла бы полюбить. Я любила Энгарда – как бы там ни было. Если человек уверен в том, что любит, значит это любовь. Но сейчас – я не боялась это признать – чувствовала себя намного более счастливой, чем после первой встречи с Энгардом.
Когда я закончила свой рассказ, Андрей ничего не сказал, но вернулся к этой теме, как только мы приготовили ужин и сели за стол.
- Скажи, а известно, сколько времени прошло после бедствия до того момента, когда люди перестали видеть сны?
- Точно нет, - я задумалась, вспоминая то, что знала. - Само бедствие продолжалось около десяти лет. А после него сны изменились. Рассказывают, что сначала они стали спутанными, неясными. Наверно, такими, как здесь у вас. А потом и вовсе исчезли. Может, за пять лет или за десять.
- А еще мне очень интересно, из чего сделана клетка, - Андрей, похоже, забыл о том, что у него в тарелке. - Я посмотрел, кажется, это какой-то сплав. Для чего у вас вообще используют такой металл?
- Для всего. Он мягкий, пока разогретый, из него можно ковать что угодно. И очень твердый, когда остывает. И почти не ржавеет. А если подержать рядом с магнитом, тоже начинает притягивать мелкие металлические предметы. Поэтому его называют магнитным.