- Андрей! – голос звучал испуганно. – Иди посмотри.
С ларной определенно что-то происходило. Когда я увидел ее впервые, она была размером с кулак, желто-оранжевая. Вчера мне показалось, что ее как-то вспучило, да и цвет стал довольно противным – ядовито-желтым, с яркими всполохами. Сейчас ларна с трудом помещалась в клетку, увеличившись раза в два. Почти белая, с желтизной, она пульсировала, как будто тяжело дышала.
- Тайра, а что происходит с ларной, если она остается без хозяина? – спросил я, разглядывая ее. - Ну вот умер он, к примеру?
- Тоже умирает. Через несколько дней, через неделю. Гаснет. Как будто от старости. Даже если совсем молодая. Но такого я никогда не видела. Они растут медленно. Лесные живут около трех лет, а те, которых выращивают, семь-восемь, иногда даже десять. И наоборот становятся тусклыми, бледными. А эта как будто сейчас вот-вот…
- Взорвется? Разлетится в клочья?
- Да. Похоже.
- А если хозяин жив, но не спит с ней? Фу, как-то неприлично получилось. Не спит с ней рядом.
- А почему «спит с ней» неприлично? – удивилась Тайра.
- Это другое выражение вместо «заниматься любовью». Заниматься любовью с ларной – как-то не очень, согласись.
Она рассмеялась.
- Пожалуй. А какие еще есть? Выражения?
- Хм… Заниматься сексом. Трахаться – но это грубо. Или такие, которые лучше вообще не говорить.
- Ооо… - кивнула Тайра. – У нас такие тоже есть. Впрочем, Охотники как раз люди грубые. Не знаю, что происходит, если хозяин не спит с ларной... рядом. Такого не бывает. Даже если кого-то сажают в тюрьму, ларну разрешают взять с собой.
- Но ты две ночи провела без нее. И она без тебя. Тебе, кажется, без нее хуже не стало. Надеюсь, что лучше. А вот с ней точно что-то не так.
Она чуть смущенно улыбнулась и поцеловала меня. И снова посмотрела на ларну.
- Знаешь, Андрей, я подумала, а вдруг не только мы получаем что-то от ларн? Может быть, и они берут что-то от нас? И сейчас ей плохо от того, что меня две ночи не было рядом с ней?
- И тебе хочется сделать ей вот прямо хорошо? – я почувствовал, что начинаю злиться. – Тайра, это же самые натуральные паразиты. Те, кто живут за счет своих хозяев. Они отнимают у вас настоящую жизнь и подсовывают разноцветные фантики. Фантик – это то, во что конфеты заворачивают. Которые мы с чаем едим. Красивый, но без конфеты просто цветная бумажка. Вы ведь не живете, а только ждете, когда ляжете спать и увидите сны.
- Да, ты прав, - она кивнула. – Все так и есть. Охотники ходят в леса не только ради заработка.
- Думаю, что заработок – это просто приятное дополнение. Помнишь, я говорил тебе про адреналин? И про то, что был спасателем? У нас много людей, которые занимаются всякими опасными вещами. Именно по той причине, что риск делает жизнь ярче. Да, и я тоже… занимался. Мы искали людей в разрушенном доме, и на меня упала тяжелая балка. Переломы ног и травма… повреждение позвоночника, - я провел по ее спине, наглядно показывая. – После этого уже больше не мог. Знаешь, в чем разница? Наш риск – всего лишь острая приправа. А ваш – сам по себе еда.