Заняв же высокий пост, граф стал защитником всех магов и магии в империи. Он и раньше опекал Фернана, а тут и вовсе с ним сблизился, чувствуя себя обязанным за помощь. Маг научил Стефана ещё дюжине простеньких, но полезных заклинаний, чем значительно облегчил жизнь графа.
Оставаться в долгу канцлер не любил и не умел, поэтому придумал тысячу и один способ остаться для Фернана не должником, а благодетелем. Для начала обязал всех магически одаренных молодых дворян, служивших в личной гвардии императора, носить на себе накопители и раз в неделю сдавать их придворному магу. Если учесть, что там служили только отпрыски самых знатных семейств, у Фернана никогда не было недостатка в энергии для заклинаний.
Благодаря этой дармовой силе молодому придворному магу удалось создать и отладить уникальную систему охраны и наблюдения. Теперь в императорском дворце ничего не могло произойти такого, что укрылось бы от глаз императора. Система не оставляла возможным злоумышленникам ни малейшего шанса.
За это достижение новоявленный канцлер уговорил императора даровать молодому магу не просто дворянское достоинство, а кусок земли, название которого позволило ему получить не просто прозвище, а настоящую фамилию.
Так Фердинанд Савернский стал Фердинандом Морнаром. Свое магистерское прозвище он не бросил, а украсил им свое имя, как титулом. Стефан Эстеллис граф Арундельский звучит красиво, но Фердинанд Морнар магистр Савернский — ничуть не хуже.
Сначала Фернан не понимал, зачем ему это нужно, но скоро заметил, что отношение к нему придворных изменилось. Человек с фамилией ими однозначно воспринимался как достойный уважения.
Тогда же по представлению канцлера Фердинанд сменил на посту своего предшественника и стал не просто одним из придворных магов, а главным из них, личным магом императора Сильвестра. Этим его статус был повышен практически до того потолка, до которого это было возможно в империи.
Но ничего нам не дается просто так, в этом Фернану в очередной раз пришлось убедиться. Вместе с должностью он получил всю прелесть императорского характера для подробного изучения. Сказать, что в личных отношениях Сильвестр был самодур, тиран и деспот значило бы сделать ему комплимент. Загадкой оставалось, как он усмирял свой нрав, решая государственные вопросы. Но не отметить разумного, взвешенного и зачастую мудрого подхода императора к делам страны в целом было невозможно.
Фернан был уверен, что тут не обошлось без руки хорошо ему знакомого графа Арундельского. Пару раз ему довелось поучаствовать в процессе и наблюдать все в непосредственной близости. Ему была знакома манера графа: в ничего с виду не значащем разговоре выяснить мнение компетентных лиц, затем обработать его, сформулировать взвешенное решение и внушить Сильвестру под видом его собственного императорского.