Любя. Неужели это то, что ощущает Василий каждый день? Да за такое я тоже готов хоть убить, хоть на каторгу. Тёплый, невероятно ласковый и такой возвышающий, воодушевляющий взгляд, полный абсолютного принятия. Твоих недостатков, твоих целей и фантазий, тебя целиком и полностью. Это можно сравнить лишь как после нескольких месяцев холодных полевых условий — ты лёг в ароматную, целебную, горячую ванную. Я не обращал внимание на посторонний шум. Я упивался каждой миллисекнудой момента. А потом… Словно цунами в зелёном пруду — её глаза наводнили слёзы. Меня будто с силой ударили штык-ножом в сердце. Конечно, она не простит меня за то… За то что посмел поднять на неё кнут и ударить. Я сам себе не прощу.
Музыка закончилась. Я аккуратно, словно самую хрупкую вазу в мире, поднял её и отвернулся. Настолько я был себе противен.
***
Он поставил меня и повернулся спиной. Вот. Чего и следовало ожидать. У него другая. Мне стало настолько больно, и тошно, что я тихо, еле держась на ногах, сказала:
— Дорогие мужчины, я очень устала, разрешите откланяться.
— Солнце, конечно, давай я тебя провожу, — произнёс Владлен, гадая, что не так. Почему искра была, дым был, а огня нет? Что скрывают эти двое? Интересно. Да... Сумасшедшие блондинки мои самые любимые пташки. С ними не соскучишься.
***
Иви ушла, и я также откланялся. Домой идти совсем не хотелось. Особенно после того, как в нём побывала она… Теперь кажется, что из него вынули сердце. И нет никакой радости. Жизни в нём. Драгфат оказался в своём кабинете. Не зажигая световых сфер, он в полумраке плеснул себе ещё пьянящего зелья, сел за стол. Достал из кармана брюк ключи — и открыл потайной ящик в столе. Там была она. Блузка, в которой была Иви в их первую встречу. Он поднёс тонкую лёгкую ткань к лицу. И сделал вдох. Пьяняще любого запретного зелья пахло цветочными сладкими духами и… Иви.
Мы вышли из кабинета, и Владлен проводил меня до комнаты, попутно захватив “орудие для пыток” — туфли. Святой Создатель, как можно быть таким лёгким и понимающим человеком? Он ни слова не сказал, просто галантно открыл дверь, поставил около входа каблуки, а потом… как мы делали в Доме Милосердия на ночь… отправил воздушный поцелуй и закрыл дверь.
Да, я хочу остаться одна. Мне плохо. Я скинула с себя рваное платье, стащила с силой нижнее бельё, и посмотрела на своё отражение. На меня смотрела яркая, красивая, стройная девушка с огромными влажными глазами. Может то, что я почувствовала в танце с его стороны — это всего лишь тупое животное поведение в отношении такого тела? Стало втройне сложнее. Я опустилась на пол. Слёзы градом начали падать на пушистый ковёр. У него другая. Да, может быть он и увлёкся, но не “настоящей мной”. Блондинистая сиротка из детдома с жиром на боках и матерящейся птицей никому не нужна! Её можно лишь в расходный материал! В тыл врага! Сдохнет — и плевать! Тело начало ломать.