– Донна Анна, что вы делаете? – нашел в себе силы отец Джакомо.
– Успокаиваю ребенка, – ответила я. – Вы заметили, святой отец, бедняжка весь овшивел. – Вши уже крепко обосновались в жиденьких волосиках малыша, я сбрасывала целые колонии из яиц, а малыша эта процедура, похоже, забавляла, потому что он издал нечто похожее на радостное восклицание.
– Он такой худенький, – ответила я, с сожалением глядя на ребенка. – Отец Джакомо, вы сможете проследить за тем, чтобы ему купили пеленки и колыбель?
– Колыбель-то зачем? – спросил он. – Они все спят здесь в углу.
– Мне кажется, что так будет теплее. Одеяла, кровать для родителей, все, что возможно на эти деньги, – я протянула мешок священнику.
– Но, донна, – попытался возразить он, – вы же хотели разделить эти деньги еще на две семьи.
– О них я позабочусь позже, – качая младенца, но стараясь не прижимать его к себе слишком близко, сказала я. – Вот, – я передала младенца Собрине и сняла с себя плащ, – пусть пока накрывают его этим. Так ребенку будет теплее.
– Донна! – священник на миг посмотрел на меня с нежностью, затем передал плащ Собрине, переведя ей мои слова. Собрина снова заговорила, пылко выражая благодарность.
– Анна! – вдруг подняв ребенка перед собой, сказала она. – Я назову ее Анна.
Мне стоило большого труда избавиться от горячечной благодарности Собрины и распрощаться. Еще больше труда стоило пробиться сквозь толпу бедняков, которая ждала на улице. Они бежали за нами, окружали, кричали, жаловались, просили, клянчили. Женщины показывали своих детей, больные демонстрировали болячки, и все это скопище нищих преследовало нас, пока мы чуть ли не бегом вышли из квартала.
Я зареклась когда-либо повторять подобный поход и до отъезда из Неаполя сидела дома, как мышка, послушно зубря французский и правила этикета. Герцог не раз со смехом припоминал мне эту вылазку, но польза от нее оказалась велика – отец Джакомо стал относиться ко мне с большой любовью, и между нами зародилась дружба, которая очень удивляла не только Герцога, но и моих друзей.
– Знаете, чего мне не хватает больше всего? – спросил Вадик, садясь в кресло напротив нас.
– Чего? – смеясь, спросила Катя. – Компьютера?
– Мне не хватает теплой ванны, водопровода с горячей водой, и я хочу помидор, – заявила я, падая на постель, где уже сидела Катя. Мы легли с ней лицом к Вадику, болтая ногами в воздухе.
– Я не знаю, как вам, а мне не хватает только музыки. Я бы сейчас даже рок-н-ролл станцевал, даже на медляк бы девчонку пригласил, но чтобы музыка была! А уж о трансе и говорить нечего.