– Простите, друг мой, но монах Роджер* еще только придумывает линзы, – невозмутимо ответил ему Герцог. Катя засмеялась.
Матросы суетились, передавая друг другу команды капитана хриплыми криками. Слышалась возня рыцарей и слуг позади нас: они готовились сойти на берег.
– Переночуем в Лимассоле, наутро отправимся в Никозию. Нужно будет прибыть туда раньше или одновременно с остальными, иначе появление донны Анны может и не стать грандиозным сюрпризом для Висконти.
Август и Вельф д'Эсте переглянулись, словно еще раз убеждаясь в обоюдной решимости продолжать маскарад. Они-то, может, и были уверены, а вот я… я-то знала, что на меня ляжет самое тяжелое: 24 часа постоянной игры, импровизации, уверток, лжи. Ну да ладно, осталось еще немного, и я буду дома…
– Знаете, что самое забавное? – вдруг спросила я. – То, что Артур все это время спокойно спит на диване и не подозревает, где мы и что переживаем.
– Да! – засмеялась Катя. – Повезло ему! А вдруг он нас во сне видит?
– Ну, это вряд ли, – сказал Вадик, разглядывая свой щит, – он никогда не поверит, если мы ему расскажем, я сам не верю, что я здесь. Все это настолько необычно!
– Зато я верю! Всякий раз комнату убираю и верю, что ты опускаешься до уровня этих громил в жестяных доспехах, разбрасываешь вещи, объедки и не думаешь, что за тобой некому убирать! – наконец нашла возможность возмутиться Катя.
– Ты прям как моя мама: «Уберись в комнате, уберись в комнате!» Да ну вас! Вот эти времена – вот это я понимаю – ни уборки, ни проблем. Никому не придет в голову заставлять рыцаря убираться, потому что для этого есть слуги.
– Ну, начнем с того, что рыцарями не рождаются, ими становятся, – заметил Август. – Своих сыновей отцы отсылают к знакомым рыцарям на учебу. Сначала мальчик служит у рыцаря пажом и убирается у него в комнатах, прислуживает за едой, даже выносит ночные горшки и служит посыльным. Заодно он наблюдает за своим хозяином, за людьми, которые к нему приходят, учится говорить так же, как они, перенимает их манеры. Если рыцарь доволен службой своего пажа, то он делает его оруженосцем. Оруженосец начинает обучаться военному делу, сопровождает рыцаря в походах, у него появляется свой собственный меч. И только потом, если рыцарь убежден, что его оруженосец станет в будущем достойным воином, оруженосец проходит ритуал посвящения в рыцари и отныне считается полноценным воином. Вот так, Уилфрид. Вы пока что не рыцарь, не сэр, а лишь человек со знатной фамилией.
– Было бы неплохо заставить тебя выносить ночной горшок, – мечтательно сказала Катя.