– Довольно, Вельф! – раздался тихий голос Августа, наблюдавшего за нами. – Прекрати, пора ехать.
– Ольга, – потом, пока мы шли к лошадям, сказал тихо Август, сжав мою руку, – будьте крайне осторожны. Не позволяйте себе и тени удивления, делайте вид, что все так и должно быть. Я буду рядом с вами, постарайтесь посматривать на меня время от времени. Уверен, Висконти будет защищаться всеми возможными способами. Будьте спокойны и сдержанны. Не позволяйте себе никаких выходок с раздеванием. Покажите всем, что вы выше нападок и обвинений.
– Вы ведете себя, как режиссер на съемочной площадке, – попыталась пошутить я.
– Да, только дубль у вас в этой жизни один, – серьезно парировал Август.
Когда мы вошли в залу, уже собрался народ. Донну и пожелавшего сопровождать ее Августа посадили в кресла напротив Висконти. Август сжал ласково мою руку, нервно схватившуюся за ручку кресла, и я немного расслабилась. Муж донны Анны смотрел на нас с ненавистью и заранее праздновал победу. Я гордо вскинула голову и встретилась с ним взглядом, посмотрев в глаза с вызовом и наглостью. Он смутился и сделал вид, что отвлекся, перебирая бумаги, которые лежали на столике рядом.
Король выступил с речью, надеясь примирить супругов до суда, избежать ненужных конфликтов и разборок.
– Мы находимся на пороге грандиозного события для христианского мира, и поэтому целью нашего пребывания здесь является попытка примирить вражду между братьями по вере, чтобы повернуть дружные силы против нашего главного врага. Тем более печальным становится раздор в семье, где муж не желает признать жену. Как неверующий Фома перед Иисусом вкладывал руки в его раны, чтобы проверить самому, действительно ли перед ним воскресший Христос, так и муж не верит спасшейся жене, требуя от нее доказательств. Дон Висконти, я призываю вас примириться с донной Анной и с миром отбыть в поход… Если же вы не пожелаете примириться до суда, то судьями назначаются Карл Анжуйский, отец Франциск и архиепископ де Бове. Мы, с вашего позволения, не желаем участвовать в этом деле. Остаемся наблюдателем.
Конечно, дон Висконти отказался признать женщину, сидящую напротив него, своей женой. Он начал расспрашивать ее обо всех родственниках, начиная с д'Эсте и заканчивая домом Висконти. Донна Анна отвечала не торопясь, вдумчиво, иногда вставляя «мне кажется» или «помнится». Отвечала всегда правильно, рассказывала о детстве, проведенном в доме Обера д'Эсте, о сестре, о друзьях.
– Какая жалость, донна Анна, что из ваших родственников здесь присутствуют только те, кто мало знаком с вами. Как жаль, здесь нет вашего кузена Обера, уж он-то наверняка мог бы узнать вас, – ехидно сказал дон Висконти.